ЛЮБИМОЕ ДЕЛО 2/

Максим сконфуженно толкался в узком коридоре худ мастерской, ошалело разглядывая свеже остывающие эксцентричные полотна на стенах. "Как не стыдно" - думал он.
Картины, и правда, были ужасны. Но вместе смотрелись - неплохо. Вообщем то, даже, отлично. Но Максим не желал это принимать и только беззвучно нашептывал своё "как же не стыдно". Инсталляция "Мясо и женщины" Максиму не понравилась.
Его теперь часто подмечали с кислой миной то на выставках, то в галереях, где он с выражением отчаяния пялился на произведения современного искусства.

Максим часто калякал на листочках "снегурочки" то рожицы, то механических кузнечиков, отводя стресс от бумажной волокиты и интриг, работая некогда в строительном вузе. А ранее - на парах во время учёбы. А до этого - за партами в школе. Высунув язык. Позабыв о реальности.
Так он видел любимое дело - фанатично, одержимо занырнуть в лист бумаги, оставив расплывчатым фоном семью, быт, мысли о материальном.

Сменить профессию инженера на настоящее любимое дело, бросить кандидатскую, оставить работу в вузе Максима сподвигла и его несчастная любовь к несостоявшейся невесте Анне.

Анна была не только милой, красивой девчонкой в толстовке с ореолом света над аккуратной головкой - но и талантливой художницей. Всё, к чему она прикасалась, обретало новое качество. Новое качество жизни для несчастного мечущегося Максима, прозябающего на кафедре строительных материалов в болоте ваковских статей и прочих диссертационных "радостей" .

Вот и любимое дело Анны - несомненно служило ключом к её внутреннему счастью. Она следовала за ним также , как за ним не следовал Максим.

Талант, что говориться, не пропить. Всё возможно. Начать всё сначала - дорожка для смелых мужиков. Максим не сомневался. Треклятый вуз ушёл в прошлое вместе со стратегически важной диссертацией каменным грузом на дно океана незаконченных дел.

И вот теперь, начав творить, Максим по-тихонечку стал осознавать, что кроме как механическими кузнечиками, да кривыми рожицами, с миром ему поделиться решительно то и нечем. То мрачненькое говнецо, которое он держал в себе всю свою жизнь, будучи интеллигентным человеком, выплескивать на бумагу он считал просто неприемлемым. Да и в образы оно не складывалось. Говно и есть говно, что говорится.

Проанализировав имеющиеся факты, начертав логические схемы, он так и не нашел ни одной внятной причины, способной оправдать такое непотребное поведение. Плескать ведра красок на холсты и придавать этому особое значение. Рисовать наивную "мазню" и говорить "арт ищет подготовленного зрителя". Устраивать невнятные инсталляции с названиями " Видение войны через фракталы жизни". Да кого, вообще, интересует кто и как видит войну. Война и есть война - думал, Максим.

На самом деле, Максим понимал, что дело в таланте. Вернее, в его несущественности. Талантливых людей очень много. Но видов творцов - всего два. С чувством выхода. И без. Так вот Максим был без. Всё понимал, тонко чувствовал, улавливал. Но выпустить, создать - увы. Не мог.

Да и любое дело требовало усилий. Нуждалось в необходимости быть законченным. "Создавать" - само по себе непосильное занятие. Оно требовало еще большей самодисциплины. Ещё большей отдачи.

Квадратный мозг Максима не мыслил подобными категориями, а тело не научилось жить по ним. И теперь, черным невидимом прессом, "Любимое дело" придавливало его к тусклому линолеуму жизни, заставляя противостоять тройной гравитации новых обстоятельств.

Так что, люди теперь часто подмечали его с кислой миной то на выставках, то в галереях, где он с выражением отчаяния пялился на произведения искусства современных художников.