Я прочитала эту повесть на одном форуме.
Цитирую автора:
"а повесть непростая - самоисполняющаяся.
И сон новогодний не выдуман.
Повесть только пишется, если захочешь, ты можешь стать ее соавтором.
Просто прислушайся к себе и... запиши то, что услышала."
Птица Счастья
повесть
глава первая
Новогодний сон
- Мам, а у Барби есть муж?
- Раз есть ребенок, значит, есть и муж.
- А он их бросил и ушел с другими Барби гулять?
- Наверное.
- И никогда к ним не вернется?
- Не знаю.
Розовая коробка с пастельным домиком Барби и ее маленькой дочки целый месяц ждала своего часа в шкафу. Ночью я положила ее под елку.
И елку, и новогодний подарок мы покупали вместе… В тот день никто на свете не смог бы убедить меня в том, что этот Новый Год мы с Анюткой будем встречать без НЕГО.
Тоска наваливалась, душила как пуховая подушка, наброшенная на лицо среди сладкого сна неизвестно кем, неизвестно для чего.
Сопротивляешься изо всех сил, надеешься проснуться.
Но это не сон. И спасения нет.
- Как думаешь, простит она его? – беспомощно спросила я Анютку, осторожно усаживающую Барби-малютку на голубую лошадку-качалку.
- Если вернется, - пожала плечами дочь, не отрывая глаз от куколки.
Она будет хорошей мамой – заботливой, внимательной, все замечающей.
Совсем не такой лопоухой как я.
Вылезти из постели не было сил. В носу свербило, жалобно сигналило об атаке вирусов. Наверное, надо что-то предпринять, но я забыла, что именно.
В сером свете унылого первоянварского утра наша маленькая елка казалась одинокой, ощипанной и неприкаяной. Вспомнилось, как загадочно сверкали, переливались всеми цветами радуги спрятанные в искусственной хвое цветоводы – месяц назад, в магазине.
- Посмотри, какое чудо! – сказала я ему, восхищенно застыв перед елочкой.
Он молча стоял рядом. В принципе уже тогда на его лице можно было прочесть ВСЕ. Но я не хотела. Сунула голову в песок, как глупый неуклюжий страус, на которого несется хищный леопард.
Сейчас я уже знаю, что хищника зовут Людочкой, что у него белые крашенные волосы до плеч, пухлые губы, вызывающе подчеркнутые ярко-алой помадой, и круглые карие глаза. Типаж. А тогда она еще только устраивалась в нашу, вернее, Сашкину газету. Исполнительным директором. Ни больше, ни меньше.
Поначалу все удивлялись. Но недолго. Это жены узнают обо всем в последнюю очередь. А народ, он бдит.
- Мам, а кто придумал Барби? – Анютка со вкусом расставила на диване кукольную мебель. Несмотря на отсутствие Кена или как там его, в домике брошенной красотки было стильно и уютно.
- Одна американская тетя.
- А зачем?
- Чтобы богатой стать.
- Если хочешь стать богатой, никогда ничего хорошего не придумаешь, - убежденно сказала Анютка. – Наверное, она придумала ее для своей дочки, та показала подружкам, те - своим мамам и другим подружкам…
И откуда она все знает?
Звонок телефона прошил тело пулеметной очередью.
Что за идиотская фраза пришла в голову? Я всегда с презрением относилась к шаблонам. Наверное, потребность оживленно подергаться в предсмертном экстазе, как это делают экранные персонажи, стала совсем уж непереносимой.
Это действительно был он.
- С Новым Годом! – сердце замерло, прекратило стучать, услышав родной бесцветно-будничный голос. – Дай, пожалуйста, Анютку.
Какая короткая агония. А так хотелось бы продлить ее. Хоть чуть-чуть. Внутри засосало еще противнее. Вирусы пошли в массированную атаку. Закапало из носа. Из глаз тоже. Это прогресс. До сих пор я не могла плакать.
Ответное Анюткино поздравление было столь же коротким.
- Позвони Лере, - неожиданно сказала дочка, положив трубку.
- Какой Лере?
- Которая живет в Германии.
- Откуда ты ее знаешь? – опешила я. – Моя школьная подруга улетела на крыльях неземной любви почти шесть лет назад. Анютка тогда была совсем еще крошкой. Наши редкие телефонные разговоры она вряд ли слышала – стараюсь общаться с подругами без свидетелей. Мало ли чего скажешь ненароком…
Анечка на секунду задумалась и, ничего не ответив, начала укладывать свои сокровища в розовую коробку.
- Пойду к Натке! Покажу ей, что мне Дед Мороз принес.
Натка живет прямо над нами, этажом выше. Изобретательные детки додумались передавать условные сигналы по вертикальной трубе отопления. Иногда перестукиваются часами. Время от времени кто-нибудь из жильцов не выдерживает длительных сеансов связи и трезвонит в одну из наших квартир, чтобы выплеснуть накопившуюся желчь на голову мне или Ниночке, очаровательной Наткиной маме.
- Чего хочет дитя, того хочет Бог, - перефразировала я известную поговорку и, кряхтя от непосильного напряжения, полезла в ящик стола за телефонной книжкой.
Никто не отвечал.
Спит, наверное, как все нормальные люди, счастливо встретившие Новый год.
С этой мыслью я отключилась. Задремала или по-настоящему заснула? Смутно видела что-то неясное, незапоминающееся.
Неожиданно возникла яркая красочная вывеска: ПТИЦА СЧАСТЬЯ.
Прекрасная радужная птица с дивным оперением взмывает ввысь. А на ней одинокая, беспомощная, ощипанная, в общем, такая как я, с вытаращенными от удивления глазами.
Вцепилась в перья, не верит своему счастью…
Мне вдруг начали диктовать вполне внятную инструкцию.
Не то, чтобы голос - даже не знаю как это назвать…
Тем не менее все четко укладывалось по полочкам.
Я должна открыть свою фирму под названием "Птица счастья".
Первое. Привлечь женщину-фотографа, умеющую творить чудеса.
Второе. Дать рекламу в газетах такого содержания:
- Уникальный фотопортрет!
Вы еще не знаете, насколько Вы прекрасны! Мы подарим Вам ВАС.
Третье. Снять освобождающееся помещение на Светлом проспекте неподалеку от моего дома.
Четвертое. Постепенно набрать в штат парикмахера, визажиста, психолога.
Концепция фирмы – для того, чтобы сделать человека прекрасным и счастливым, не нужно больших затрат времени и средств.
В этот момент я проснулась. Увиденное и услышанное было слишком реальным, чтобы списать это на сон. Из записной книжки призывно торчал карандаш, и я послушно начала записывать.
А ведь верно! Мне всегда казалось, что титанические усилия, которые прилагают женщины в погоне за красотой, себя не оправдывают.
С каким ужасом мы с Анюткой смотрели один из фильмов американского телесериала "Фабрика красоты"! Бедняги подвергались сложнейшим операциям, перекраивали себя вдоль и поперек, а результаты, честно говоря, были довольно скромными.
Чтобы сбросить пару килограммов, мне пришлось до изнеможения пахать в тренажерном зале. А дальше – ни в какую!
Ради чего моя подруга Светка отправилась на липосакцию? Чтобы показать своему Мишке-предателю, что она еще о-го-го!
Только этот жеребец все равно ничего не заметил.
Вот если бы у Светки на столе появился небольшой портрет, с которого она улыбается лучезарной улыбкой кинозвезды, это могло возыметь совсем другое действие. Да и мне такой фотопортрет, скромно стоящий на книжной полочке так, чтобы мог видеть всяк сюда входящий, отнюдь не помешал бы. Пусть у меня не хватает времени идеально краситься, постоянно следить за модой, но один-то раз это сделать не проблема!
А если еще специалисты помогут...
Можно создать фонд ювелирных украшений, аксессуаров…
Удивленно отметив, что от насморка и следа не осталось, я продолжала размышлять.
Фирма "Синяя птица" должна стать чем-то большим, нежели простое фотоателье.
- Мы подарим Вам ВАС! – напомнила о сути коряво записанная строчка из записной книжки.
Фотография – это не просто зеркальное отражение. Это часть ДРУГОЙ реальности.
Кто это сказал?! Мне самой такого не придумать!
Но если это так, то прекрасная фотография сможет переместить человека в ПРЕКРАСНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, то есть ИЗМЕНИТ ЕГО СУДЬБУ!
Надо только чаще на нее смотреть.
Меня неожиданно отпустило. Кажется, могу свободно дышать! Впервые за последние три недели. Все это время не могла расслабиться. Словно получила коленом под дых – не разогнуться от боли.
Психолог поможет настроить клиента на радостную волну, зажечь свет в глазах.
Несколько штрихов талантливого парикмахера, визажиста – из тех, что умеют выявить внутреннюю красоту, вывести ее на поверхность. Никаких радикальных стрижек, резких смен имиджа!
"Самовыражение КЛИЕНТА, а не обслуживающего персонала", - таков наш девиз.
Поймав себя на желании выскочить из постели и начать действовать, я еще раз набрала телефон Леры. Кстати, она когда-то работала в нашей газете фотокором. Ее фотографии будоражили народ, в них было НЕЧТО…
- Верочка, ты! – зазвенел в трубке задыхающийся голос. – Я бежала снизу, какое счастье, что успела! Мне так хотелось слышать тебя.
У меня перехватило дыхание. Пришлось чувствительно ущипнуть себя за руку, чтобы справиться со слезами.
Какая же я свинья! Забыла сообщить ей наш новый номер телефона.
А ведь телефоны в нашем квартале сменили чуть ли не год назад.
Целый год варилась в своих дерьмовых проблемах и больше ни о чем не хотела думать.
- Почему ОН так часто уезжает в местные командировки? Почему постоянно задерживается?! Почему не звонит?!! Почему НЕ ХОЧЕТ МЕНЯ?!!!
Потому и не хочет, что хищный леопард по имени Людочка сожрал нашу любовь с потрохами и даже косточек не оставил.
- У вас никто не отвечал раньше, - виновато промямлила я. – Вы, наверное, спали?
- Слышала я звонки с лестницы да не успела добежать. Чуть не разревелась!
- С лестницы? А что ты там делала?
- Подъезд убирала, окна мыла.
- Ну и время ты выбрала, - до меня никак не доходил смысл сказанного.
- Работа у меня такая.
- Ты же говорила, что дизайнером в журнале работаешь.
- Тут конкуренция высокая, народ старательно шпионит и доносит, чтобы место себе освободить.
- А Ганс?
- Его давно уже нет.
- То есть как? – ужаснулась я.
- В переносном смысле, конечно. Нашел другую.
Да, недаром нас с Леркой в школе близнецами звали.
Я набрала побольше воздуха и выдохнула:
- Сашка тоже переехал к одной oсоби.
Она ахнула.
- И что тебя теперь там держит, Лер? – я первая нашла в себе силы прервать затянувшееся молчание. - Сумасшедшая любовь кончилась, детей от нее не осталось, работа интересная накрылась…
- А что хорошего ждет меня дома? – резонно возразила подруга.
- Птица счастья! – вдруг бухнула я. – Твои фотографии – это шедевры. Я до сих пор любуюсь ими.
- Издеваешься?
- Понимаешь, Лерка, я фирму открыла. "Птица счастья" называется. – В этот момент я на полном серьезе верила, что так оно и есть на самом деле.
- Подожди, Верунь, какая фирма? Ты же у Сашки в газете работаешь.
- Уже не работаю. Уволилась, когда увидела своими глазами, как они на его столе… сношались.
- Она что, тоже у вас работала?
- Она и сейчас там работает. А вот я дома сижу третью неделю.
- А Сашка тебе помогает?
- Я отказалась.
- Вот дура! На что же вы живете?
- Мать денег подкинула. Взаймы.
- А эта твоя "Птица счастья" чем будет заниматься?
- Делать людей счастливыми.
- И что, уже есть клиенты?
- Будут, Лерка, - твердо заверила я ее. – Обязательно будут.
*************************************
Не кладя трубку, я тут же перезвонила матери.
- С Новым Годом, мамочка! Как провели ночь?
- Не спрашивай, дочь, голова раскалывается. Уйма народа, шум, гам... Но были очень милые люди.
Актрисулечка эта новая из сериала – не поверишь, очаровательное, скромное создание! Думаю, это ненадолго. Вокруг нее такие маститые козлы затолпились… И всерьез. Чего только не сулят. Боюсь, не устоит.
- Она замужем?
- Предусмотрительно развелась.
- Кто еще был?
- Много, всех не перечислишь. А ты как?
- Спала.
- И на том спасибо. У тебя на лице один нос остался. Срочно выкарабкивайся из своего ада.
- Я уже, мам.
- ЧТО Я СЛЫШУ?
- Да нет, не в том смысле. Хочу открыть фирму. Потом расскажу. Дело очень интересное, даже захватывающее.
- Деньги нужны?
- Нужно будет помещение арендовать, мебель кое-какую закупить, аппаратуру.
- Считай, что тебе повезло! Сергею Эдуардовичу нежданный гонорар отвалили. Хватит и на помещение, и на мебель. Нам все равно деньги не на что тратить.
- Спасибо, мамуль! Поздравь от меня Сергея Эдуардовича! Пока!
Хорошо иметь такого мужа. Мечта деловой женщины! Правда, мамуля моя не деловая. Просто влюбилась на старости лет. Впервые в жизни. И что интересно, взаимно! Бывает же такое. К сожалению, редко.
Но что же это такое творится, граждане?!
Только рот раскрывай да успевай подставлять. Чертовщина какая-то!
А может, просто птица счастья наконец прилетела?
- Главное, ничему не удивляться, - шепнул чуть слышный голос, к которому я уже начала привыкать.
До возвращения Анютки я успела слетать в магазин и соорудить нечто напоминающее скатерть-самобранку.
Увидев радостно заблестевшие дочкины глазки – несмотря на изящную внешность, Анечка прирожденная гурманка, - мне и самой захотелось отведать праздничных лакомств. Впервые за последний месяц.
Включив электропианолу, подаренную на прошлый Новый Год, не будем вспоминать кем, мы с наслаждением пировали. Любимые мелодии, тщательно подобранные и запрограммированные той же персоной, плавно сменяли одна другую.
На зажигательном "кантри" наши души не выдержали и вынесли нас из-за стола. Я схватила шаль, изображая что-то вроде танца разгульных лесных нимф. Анютка чертиком скакала вокруг меня. Она была счастлива. Кажется, я тоже.
В довершение всего Анечка схватила свою скрипочку, я подлетела к пианоле и, отключив электронную музыку, с ходу поддержала залихватский мотивчик, в который моя дочь превратила безобидное скрипичное произведение под названием "Хоровод".
Играя на скрипке, Анютка отплясывала что-то немыслимое, явно подражая своему кумиру - поп-скрипачке Марии Сидоровой, которую она вконец переплюнула, опрокинувшись на спину, дрыгая в воздухе ногами и при этом ни на секунду не прекращая водить смычком по струнам.
- Быть тебе свадебным музыкантом! – торжественно изрекла я, плюхаясь рядом с ней на ковер.
На этой, надеюсь, не судьбоносной фразе мы разошлись по своим комнатам, вполне довольные жизнью.
глава вторая
Первая заповедь волшебника
Дурацкое объявление в газете не давало покоя.
"Школа волшебства" – надо же такое выдумать! Маразм какой-то.
Но рука сама потянулась к телефону.
Приятный девичий голосок сообщил, что трехдневный семинар начнется как раз завтра. Оплата оказалась символической. Во всяком случае, нашему с Анюткой бюджету ничто не угрожало. К тому же каникулы - Анечка в гостях у бабушки. Когда еще представится такая возможность?
Девушка назвала адрес, и я поняла, что это судьба. Школа волшебников находилась на Светлом проспекте, в пяти минутах ходьбы от нашего дома.
Ровно в десять утра, оставив в пустой раздевалке свою любимую норковую шубку, я вошла в просторный холл этой странной конторы, занимающей часть цокольного этажа многоподъездного кирпичного здания, прозванного в народе Бастилией - не столько за красный цвет, сколько за монументальность.
В обозримой видимости не было ни одной живой души. Тишина.
И где же это ученики, то бишь будущие волшебники? Аль шапки-невидимки понадевали?
Я присела в одно из светлых кожаных кресел, попутно отметив, что толк в мебели они знают. Грамотный подбор кресла – искусство. Чрезмерно мягкое и глубокое кресло лишает уверенности в себе, парализует волю. В кресле жестком и неприветливом ощущаешь себя вечной Золушкой. В низком кресле чувствуешь себя уязвимо, оно может провокационно открыть собеседнику слишком интимные места. Подголовники – особь статья. Высокий подголовник, обязывающий откинуть голову назад, вызывает подсознательные ассоциации с медициной, насилием, беспомощностью…
Кресло волшебников, напротив, защищало, ласкало, вдохновляло на подвиги.
Легкие шаги предупредили меня о приближении...
Да уж... Светлая кожа, светлые волосы, похожие на легкие облака, пронизанные солнцем... Светлый летящий костюм – совсем не по погоде. Она была довольно высокой, возможно даже чуть полноватой, но при всем при этом – какой-то эфирной, неземной.
А в темных, ласково улыбающихся глазах... море любви.
Я невольно окунулась в этот светлый поток, совсем забыв, для чего я здесь.
- Меня зовут Олеся или просто Леся. А вы Вера, правда?
Я молча кивнула. Ничего волшебного в том, что она верно назвала мое имя, не было. Я ведь записалась на семинар по телефону.
- А что, других волшебников не предвидится? - съязвила я, пытаясь не поддаться ее нечеловеческому обаянию.
- Нет, - просто ответила она. – Кроме вас никто не звонил.
От такой откровенности я немного опешила.
Олеся присела напротив меня.
- Первая заповедь волшебника гласит: "Что ни делается, все к лучшему", - она вновь мягко улыбнулась. Эта улыбка, в которой начисто отсутствовала агрессия, лишала желания иронизировать, жалить, нападать и обороняться.
- Итак, мы не станем тратить время на поиски причин, не будем переживать по этому поводу, - продолжила она свою странную речь. – А просто начнем наш семинар.
По своей журналистской привычке я все же не смогла удержаться от ехидного вопроса:
- А как же законы коммерции? Ведь у вас частное предприятие, которое, как ни крути, обязано работать на прибыль?
- Вы правы, Вера. Наше предприятие коммерческое. Оно получает ровно столько прибыли, сколько необходимо для его развития и нашего комфортного существования.
- Вашего? – разговор явно принимал форму интервью.
- Да, нашего с детьми. Дочь, правда, уже выросла, но младший еще совсем маленький. До недавнего времени нам помогал его папа, а теперь мы с ним остались вдвоем.
- У меня, представьте себе, точно такая же ситуация, - сдерживать удивление становилось все труднее, оно явно начинало выплескиваться наружу.
- Ничего удивительного в этом нет. Подобное всегда притягивается к подобному, - Олеся встала и подошла к большому окну, выходящему на проспект. На фоне этого окна она казалась еще воздушнее и нереальнее, чем вначале, когда я ее увидела. – К тому же, случайных встреч не бывает. А это значит, что мы встретились ради того, чтобы вместе сделать какое-то важное дело. Вероятно, именно поэтому нам и дана возможность поговорить наедине.
Неожиданно для себя я рассказала ей о своем новогоднем сне.
- Концепция есть, помещение есть, - словно подводя итог, тихо, как бы про себя, начала она.
- Деньги на аппаратуру мне сегодня обещали дать взаймы, а фотограф от Бога скоро приедет из Германии, - продолжила я.
Олеся взглянула на меня с интересом:
- Значит, остается только...
- Найти визажиста, парикмахера и психолога, - закончила я. – Да, и еще менеджера.
- Дипломированного визажиста и парикмахера в одном лице, к тому же с тридцатилетним стажем, ты видишь перед собой.
- Причем очень даже неплохого! Да нет, что я говорю! Уникального! – Только сейчас я сообразила, что она не так уж и молода. А если сбросить светлый летящий костюм и смыть легкий, совсем незаметный макияж, то окажется, что...
- Ты права, - неожиданно сказала она, - мне действительно пора думать о пенсии, но я предпочитаю думать о материях более увлекательных.
- Сколько тебе?
- Пятьдесят четыре.
- Фантастика!
- Самое обыкновенное волшебство. Но знаешь ли ты, что и психолога нам тоже искать не понадобится?
- Знаю. Не зря же я четыре года учились на заочном в МГУ! Диплом так и не получила, Анютка помешала, но кое-что освоила. Да и опыт журналистский мне здорово поможет.
- Пиар, реклама тоже за тобой.
- Знаешь, я ведь еще успела в школе менеджмента поучиться. Экономика, управление, пиар, опять же. Представляешь, только там впервые узнала, что "пиар" – это хорошее слово.
- Ну да - "public relations", общественные связи, - меня старшая дочь Танюшка уже давно просветила. Она у меня имиджмейкер – ни больше ни меньше. Столько новых профессий расплодилось. Еще одна безработная мать-одиночка.
Кстати, известно ли тебе, что три человека, вместе идущие к одной цели, могут перевернуть мир в масштабе огромного города?
- Теперь уже известно. Вкус у нее хороший?
- Отменный. Начинала художником-модельером, потом родила, мужиков всех, которые вокруг нее роем вились, поразгоняла и начала заново себя искать. Изредка шьет известным актрисам, певицам. Одно вечернее платье кормит их с Олежкой два-три месяца. Но это, по ее словам, не для души, а для денег.
- Так она уже бабушка, - отметила я про себя, любуясь тонкими чертами Олесиного лица.
- Слушай, а почему только портрет? – От волнения я даже не заметила, что проглотила несколько вводных фраз, тем не менее, Леся легко следовала за ходом моих мыслей. – Можно ведь снимать в полный рост, в движении, в одежде, которая подчеркивает все самое прекрасное, а лишнее скрывает.
- Кстати, догадываешься, какой у меня размер одежды? – вклинилась Олеся в бурное течение моих мыслей.
Я прищурилась, внимательно оглядывая ее:
- Ну, если спрашиваешь, то, пожалуй, пятидесятый, не меньше.
- Ах, если бы, - вздохнула она. - Пятьдесят шестой у меня. Вот так-то.
- Да ты что! – я чуть не задохнулась от удивления. – Кстати, а что же волшебство? Или против лишнего веса оно бессильно?
- Понимаешь, - она немного замялась, - волшебникам тоже свойственно лениться. На лицо время находится – целых пять минут ежедневно, это нелегко. А на остальное... Проще одежду правильно подобрать.
Костюм этот – Танюшкина работа. У меня весь гардероб от нее. Но этот костюм – самый любимый. Как важная встреча, всегда его одеваю.
- Гениально! – кажется, я напрочь лишилась дара речи и уже не могла членораздельно выражать свои мысли. Даже упоминание про "важную встречу" на задний план засунула, а ведь это она явно нашу встречу имела в виду.
- Запомни, семь человек смогут перевернуть большую страну, а одиннадцать – весь мир. Впрочем, пока это лишь теория. Тебе для общего развития. – Олеся, похоже, решила перейти на телепатический обмен мыслями, но я, как ни странно, поняла все, что она хотела сказать этой странной фразой.
Мобильный телефон заиграл сороковую симфонию Моцарта. Пока Леся говорила, я направилась к двери с красивым женским профилем, которую заметила у входа рядом с раздевалкой. Попутно убедившись в том, что моя жемчужно-серая любимица висит на прежнем месте, я зашла в просторный, красиво отделанный туалет.
Глядя в большое зеркало, невольно сравнила себя с Олесей. Глаза блестят, щеки раскраснелись, совсем неплохо для моих тридцати пяти.
И все же она выглядит пусть не моложе меня, но гораздо притягательнее. Во всяком случае, на мой искушенный женский взгляд.
Интересно, сколько лет ее сынишке? Поздний ребенок? Надо спросить при случае. В этот момент снаружи раздался характерный звук поворачиваемого ключа. Я бросилась к двери, но позолоченная дверная ручка не поддавалась. В замочной скважине виднелся вставленный с той стороны ключ.
Я тихонько постучала. Никакого ответа.
Уже привыкнув к чудесам, сыпавшимся на меня сегодня как из рога изобилия, я с интересом ждала, что же будет дальше.
Прошло несколько минут, но ровно ничего не произошло.
Я начала стучать сильнее, но с тем же успехом.
И тут я вспомнила про шубку. Черт побери! А если ее увели? Кошмар! Такое чудо мне теперь уже не по карману.
За дверью послышались голоса. Их было много – мужские, женские, девичьи. Казалось, сюда ввалилась целая толпа. Не иначе, будущие волшебники наконец пожаловали. Но ведь Олеся сказала, что кроме меня никто не звонил.
Мне почему-то расхотелось стучать. Представила, как меня откроют, начнут расспрашивать, веселиться. Тем более, шубку все равно не вернешь, если, конечно, меня заперли из-за нее.
Голоса начали удаляться и вскоре стихли.
Я пригорюнилась, но неожиданно вспомнила первую заповедь волшебника: "Что ни делается, все к лучшему".
«Итак, мы не станем тратить время на поиски причин, не будем переживать по этому поводу, а просто...»
Пытаясь представить, что сделала бы Олеся, окажись она в подобной ситуации, я... громко запела на мотив "Калинки":
- Откройте, откройте, откройте меня!
Разум услужливо подсовывал рифмы: "свинья", "полдня", "семья" и т.п.
- Я не ела, не пила со вчерашнего дня, - кстати, я действительно забыла позавтракать. При воспоминании об этом внутри неприятно засосало от голода.
- А кто запер меня, тот – дурак и свинья, - так могла бы сформулировать призыв о помощи моя Анечка.
- Ждет меня с большой зарплатой родная семья, - а так – Сашка, мой бывший.
Неожиданно я почувствовала, что табу на воспоминания о неверном муже потеряло свое значение. Боль не просто притупилась, а куда-то ушла, растворилась, оставив по себе лишь бесцветные воспоминания.
За дверью послышался приближающийся топот маленьких ножек. Для домового слишком громко, для грабителя – тем более. А это значит, что... моя норка висит себе на вешалке в целости и сохранности!
Приободрившись от радостного открытия, я сразу начала действовать более адекватно.
Ведь можно просто-напросто позвонить Лесе. Сунув руку в сумочку в поисках мобильного телефона, я вдруг нащупала небольшую шоколадку, конфискованную у Анечки – любовь к сладкому в последнее время окончательно победила ее страх перед зубными врачами, тем более, что зубы теперь лечат без боли.
Тут же в голову пришли новые стихи:
- Тот, кто носик в щель просунет,
Шоколадку в рот засунет, - громко продекламировала я.
- Шоколадка у меня
ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ!!
- А не обманешь? – серьезно спросил из-за двери басовитый детский голосок, и я услышала, что ключ начал поворачиваться в замочной скважине.
- Ни за что не обману! – пообещала я, затаив дыхание.
- Клянешься?
- Клянусь!
Дверь нерешительно приоткрылась. Держа перед собой шоколадку, чтобы не вспугнуть его, я быстро дернула дверь за ручку. Он стоял чуть растерянный, взъерошенный и пытливо смотрел на меня озорными карими глазенками, готовый к бегству при малейшем признаке опасности.
- Держи и больше так не делай, - попросила я, протянув ему шоколадку.
Он тут же развернул ее и целиком отправил в рот.
Раздевалка была полным-полнехонька. Куртки, полушубки, элегантные длинные пальто, шапки висели друг на друге. Все свободные стулья тоже были завалены одеждой.
- Откуда же они взялись?
Идти на семинар почему-то не хотелось. Я уже поняла, что мальчишка запер меня в туалете не случайно. А вот для чего? Скоро узнаю.
"Итак, мы не станем тратить время на поиски причин, не будем переживать по этому поводу, а просто...".
- А просто подождем немного, - закончила я про себя.
Ждать пришлось от силы минуты две. За это время я успела познакомиться с Артемкой и узнать, что маму его зовут Таней, бабушку – Олесей, а дядю – Димой.
- Угадай, сколько лет моему дяде? – спросил он, поблескивая глазами.
- Наверняка, столько же, сколько и ему самому, - подумалось мне. Но чтобы не разочаровывать его, я предположила, что лет двадцать или тридцать.
- А вот и не угадала! – захохотал Артемка. – Ему всего восемь лет.
- Восемь лет?! – я сделала удивленное лицо. Молодец, Леся, в сорок шесть родила. А я в тридцать пять себя старой для второго ребенка считаю. Может, потому Сашка и ушел к своей леопардихе, что она ему ребеночка пообещала родить? А я, дура, все врачей слушала:
- В вашем возрасте опасно. Высокая вероятность рождения дауна. Подумайте о ребенке!
"Подумать о ребенке" – это на их языке означает ПО КУСОЧКАМ ВЫРЕЗАТЬ ЕГО из моего тела. А он ведь живой! Меня-то под наркозом резали, а его...
Может, ему лучше все-таки было бы родиться – на белый свет посмотреть, с Анечкой, сестричкой, познакомиться, с мамой и папой? Я бы его все равно любила – даже больного. И Сашка бы от нас ни за что не ушел. Все-таки он у меня порядочный. По большому счету. С двумя детьми меня бы не оставил. Тем более, с больным.
А вдруг он бы здоровеньким родился?!