Федор Васючков

Немного о том, что конце

Что будет после смерти? Очень жизнеутверждающий вопрос, но почему б и не порассуждать, все там будем, надо себя к глубокой старости подготовить, чтобы минимизировать риски психических заболеваний. С чистой головой в чистую землю, как говорится (не говорится на самом деле). Но от лишних фобий избавится будет весьма кстати.

Осторожно, дальше идти опасно, не задев ничьи взгляды на жизнь, но держитесь там, это всё не со зла. У Пратчетта было: есть люди, мыслящие с позиции так называемого “здравого смысла”, с точки зрения которого очень сложно понять “глупость” других людей, которые не придерживаются аналогичной позиции. Не помню, очень классная была цитата, но по ключевым словам не нашел, так всю красоту не передать. И вот сегодня будем рассуждать с той самой позиции некоего условного здравого смысла, который к истине, конечно, никакого отношения не имеет.

Будем строить свою супер-теорию на эмпирических наблюдениях. Итак, есть мнение, что смерть - это часть процесса. Неотъемлемый финал. А сделана она болезненной и страшной, чтобы обеспечить выполнение игры. Show must go on. Тут, понимаешь, придуман целый мир со сложнейшей структурой, а ты ее мельчайшая деталь, хочешь из этого прекрасного механизма мятежно выпилиться? Этого допустить нельзя. Для наглядности давайте представим презентацию этого мира когда-то давно.

-Так, мы, короче, создадим сущность и дадим ей способность делиться. Каждая часть будет автономна и сможет реагировать на происходящее и адаптироваться, обучаясь.
-Звучит как-то слишком просто.
-Ну начнем с простейших сущностей. Сущности будут образовываться в организмы и постоянно совершенствоваться. Не стоит их недооценивать.
-А почему они станут делиться?
-У них будет цель, обеспечивающая их существование. Мы дадим им стимул к движению, и если они не будут двигаться, это начнет приносить невыносимую боль.
-Не слишком ли жестоко?
-А что вы предлагаете? Страх отличный стимул. Но никакой жестокости после, стандартная процедура.

Так что вроде как ничего страшного, все выглядит продуманным. Поэтому с чистой совестью можно творить добро и пользу, не отвлекаясь на безысходность финала.