Возвращались как-то с Евой с рисования. У нее в руках свежесозданный шедевр и злая птичка из киндер сюрприза, у меня - сумка, сменка и портфель.

Вдруг Ева останавливается в проходе между киосками и начинает копать ногой песок. Птица выпала из руки, и надо же ей было упасть прямо в песок!

- Ева, что случилось?

Молчит, пыхтит, копает. Темнота, ни черта не видно.

- Ева, птицу потеряла?

Молча поднимает на меня глаза полные слез.

Пытаюсь помочь ей в поисках, тоже копаю песок носком ботинка. Птицы нет.

- Пойдем, а? - Тихо прошу, понимая, что ничего мы в темноте не найдем, и двигаю по направлению к дому.

Она покорно делает несколько шагов вслед за мной, потом останавливается посреди тротуара и начинает горько и очень громко плакать.

О, я знаю эти слезы! Когда горе и бессильная злоба на несправедливость переполняют. Когда хочется одного - кричать: "Так не честно!" Не понятно только, кому кричать, поэтому кричишь всем сразу. Рвешь, что есть мочи, голосовые связки, душу и чьи-то барабанные перепонки.

Я смотрю на это и чувствую, как внутри поднимается гнев на эту треклятую птичку, чтоб ей провалиться. Начинаю уговаривать Еву, но она наращивает децибелы, стоит мне только открыть рот.

И тогда я сдаюсь. Просто перестаю сопротивляться. Не пытаюсь что-то исправить. Не успокаиваю. Не уговариваю. Не привожу логических доводов и не взываю к разуму. Просто обнимаю посреди темной холодной улицы маленького человека, которому сейчас очень-очень плохо, глажу и слушаю. Гладить, слушать и слышать - это то, что я теперь умею.

Гладить бережно и с любовью.

Слушать чутко и внимательно.

Слышать даже если говорят без слов.

Удивительным образом она успокаивается, вытирает слезы, смотрит мне в глаза, и я, сама не до конца понимая, что собираюсь сказать, говорю:

- Пойдем еще поищем?

Она с благодарностью машет головой и мы опять идем к киоскам и копаем, копаем, копаем песок.

Птица нашлась буквально через минуту и мы продолжили путь домой. Ева весело болтала, моментально переключившись на что-то более важное. Птица была положена в карман, принесена домой, поставлена на полку и благополучно там забыта...

Когда меня спрашивают, почему я выбрала релаксационные практики, зачем мне эти мнуши, я теряюсь. Мне трудно ответить на эти вопросы так, чтобы сразу стало понятно. Но вот сейчас я, наверное, поняла, что делаю все это для того, чтобы как можно больше людей научились просто гладить, просто слушать и просто слышать, даже когда говорят без слов.