Продолжение, начало здесь: часть 1-8
части 9-14, части 15-20 части 21-24 части 25-29

У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ - 30

На час дня была назначена встреча со всеми прибывшими представителями регионов. Именно для этого случая я готовила презентацию. Изначально меня очень возмущал тот факт, что хоть эта работа имеет мое полное авторство, представлять и озвучивать перед широкой аудиторией ее должна Васильева. Но сейчас, покачивая туманной головой в такт пламенным таниным речам, я радовалась, что избавлена от этой участи. Единственной моей текущей задачей было изображать абсолютную адекватность, и я почти справлялась. Правда, поймав на себе несколько чересчур любопытных взглядов Звягина и Гуревича, сидевших по левую руку от меня, мне пришлось еще и натянуть вежливую, в меру заискивающую улыбку. Это уже было сложнее. Но вскоре встреча подошла к концу, и я расслабленно выдохнула.

Пока Таня собирала свои бумажки и соображала, куда делась ее флешка с только что рассказанной презентацией, я спокойно дожидалась ее у выхода, мечтая о том, что вот сейчас я точно смогу с чистой совестью улечься в кровать аж до завтрашнего утра. В этот момент ко мне подошел Максим.

- А Танька-то наша молодец, да? – закинул он удочку.

- Конечно, а ты сомневался? – с наимилейшей улыбкой отозвалась я.

- Ну, разумеется, нет! Как можно было усомниться в умственных способностях такой сексапильной блондинки? – он заржал во весь голос, явно гордясь своей невероятной остротой, но, не услышав поддержки в моем лице, он все же заткнулся и продолжил, - Слушай, а мне показалось или ты впрямь как-то нехорошо выглядишь?

- Ну, если ты имеешь ввиду уровень моей сексапильности, то хоть я и блондинка, но, знаешь ли, не претендую.

Он с любопытством оглядел меня и задумчиво потер ладонью громоздкий округлый подбородок, сверкая темными карими глазами.

- Вот смотрю я на тебя, Ладко, и поражаюсь… И как только с тобой твой муж живет? Ты ведь замужем, да?

- Да, - коротко ответила я, не желая развивать эту тему дальше, и уже отвернулась, чтобы ретироваться.

- Но, как говорится, - тут же остановил меня голос Максима, и его огромная ладонь с широкими волосатыми пальцами приземлилась мне на плечо, - друг познается в питье! Так что сейчас все быстренько переодеваемся и айда на корпоративные шашлыки!

Вот черт… Я абсолютно забыла о том, что рассказывал Звягин еще по дороге в Клин. Это была такая своеобразная «встреча без галстуков», ради которой, собственно, и затевались все подобные слеты. Именно там решались самые главные вопросы, разумеется, неофициально. И я, как совершенно новый руководитель, не могла проигнорировать это посещение.

- О чем шепчитесь? - неожиданно подле меня возникла Таня.

- О предстоящем банкете, о чем же еще, - оскалился Максим и снова повернулся ко мне, - Жду-не дождусь, когда, наконец, в дружественной обстановке смогу пообщаться по душам с товарищами, - он просиял крупными ровными зубами и ушел, напоследок помахав дипломатом.

- Наверное, дай ему волю, - вполголоса произнесла Васильева, - он нас ночью всех подушкой попередушит...

- Ты предпочла бы быть подушкой или Гуревичем? - усмехнулась я.

- Очень смешно! - фыркнула она, - Ладно, пошли. Тебе еще лекарство надо принять.

Мы отправились в наш номер. Пока я наслаждалась очередной дозой противопростудного средства, через силу вливая в себя теплое приторно-кислое питье, Таня прихорашивалась перед зеркалом. Она распустила свои длинные волосы, сначала долго и методично расчесывала их, затем соорудила на затылке конский хвост и некоторое время критически рассматривала свое отражение.

- Нет, - заключила она, - Мне так не нравится. Саш, - Таня повернулась ко мне и обворожительно похлопала глазками, - заплети мне косичку.

Я кивнула, она живо перебралась на кровать и села ко мне спиной. Я аккуратно стянула резинку с завязанного хвоста и вновь медленно прошлась массажной расческой по золотистой реке этих шикарных блестящих волос. Таня замерла, вслушиваясь в каждое мое движение.

- А ты никогда не хотела стать парикмахером? - ласково пропела она.

- Да нет. Пожалуй, даже мысли не приходило такой.

- А кем ты мечтала стать в детстве?

- В детстве... - я задумалась, давненько мне не приходилось отвечать на подобные вопросы, - Если совсем в детстве, то, наверное, как все: учителем, врачом, космонавтом...

- Космонавтом!? - засмеялась Таня и обернулась через плечо, смиряя меня озорным взглядом, - Я вот никогда не хотела стать космонавтом! Я хотела быть певицей... - она мечтательно закатила глаза, - Актрисой тоже хотела. А еще я хотела быть топ-моделью, но с моим ростом мне вряд ли бы удалось.

Я осторожно провела пальцами от затылка к основанию шеи, деля весь объем прядей на три равные части, и Таня едва заметно вздрогнула. Она плавно повела плечами и чуть склонилась головой в мою сторону, надавливая на пальцы.

- До мурашек... - тихо прошептала она, - Саш, а...

- Что? Ну, договаривай уже.

- А... У тебя когда-нибудь... Был любимый мужчина?

Я непроизвольно остановилась, пытаясь проглотить ком, мгновенно застрявший в горле. Некоторое время помолчав, я осторожно выдохнула и снова принялась за плетение.

- Нет, - все же выдавила я из себя ответ.

- Никогда-никогда? - не унималась Таня.

- Никогда, - как-то незаметно для самой себя я доплела косу почти до самого кончика, но вовремя опомнилась и тут же зафиксировала его резинкой, - Пойдем, там уже наверняка народ собирается.

Мы вышли на улицу. Понемногу вечерело, дул прохладный ветерок, но погода на удивление стояла ровная, довольно теплая, не предвещавшая дождя. По одной из бетонных дорожек мы пересекли лесопарк и вышли к крытой прямоугольной беседке, окруженной молодыми туями. По периметру на полуметровых металлических столбиках начинали загораться крохотные светильники, работавшие на светонакопительных элементах. Точно такими же светильниками была обозначена дорожка, ведущая к огромному стационарному мангалу с крышей, обложенному прокоптившимся кирпичом. Основная масса людей уже толпилась около разгоравшихся бревен со стаканами в руках. Среди этого скопления черным грузным пятном выделялась хорошо заметная фигура Звягина. Он что-то увлеченно рассказывал кружившим поблизости дамам - преимущественно менеджеры из региональных ответвлений. Девушки ободряюще хихикали, а Алексей Александрович с бутылкой в руках учтиво подливал им в пластиковые стаканчики вино. Таня поспешила к этой компании.

- Алексей, может, и за нами поухаживаете, - улыбнулась она, обращаясь к Звягину.

- Конечно, конечно! - крякнул он и молодецки поправил усы, - Гуревич! Ну, ты где там? - он вдруг сложил губы дудочкой и звонко свистнул.

Из беседки немедленно выпрыгнул Максим и поспешил на зов.

- А вот и вы! - радостно выпалил он, подойдя поближе, - Ждали, аки второго пришествия! Что предпочитает Татьяна? Вина? Водки?

- Ну, если выбор только такой, то мне вина...

- А у нас тут, че хошь! - перебил ее Звягин, - Макс, давай, сообрази для госпожи Васильевой какой-нибудь коктейльчик. Ну, там, виски, колу какую-нибудь. Давай-давай, не тупи.

Гуревич моментально ускакал обратно в беседку.

- А Саня у нас сегодня будет пить по-взрослому, да ведь? - он радостно подмигнул и заорал вслед Максиму, - И водку захвати!

- Саша сегодня не пьет, - Таня скрестила руки на груди, намекая на твердость своего заявления.

- Ничего не знаю, - откуда ни возьмись вновь возник Гуревич, он протянул надувшейся в негодовании Васильевой намешанный коричневый коктейль, а в другой руке он принес три пустых стакана, который распределил между собой, Звягиным и мной, из кармана он извлек запотевшую бутылку какой-то дорогущей водки и немедленно стал разливать, - Значит, тост! Предлагаю выпить за расширение нашего бизнеса, за новые горизонты и за тех, чьи имена пишут эту историю, которая войдет в века!

Все окружающие потянулись чокаться своими напитками друг с другом. Я некоторое время вращала прозрачную жидкость в стакане и, наконец, решившись, залпом опрокинула ее в рот. По горлу тот час пронеслась обжигающая ледяная лава. Я чуть было не закашлялась, но все же удержалась и, как в ни в чем ни бывало, улыбнулась Тане, которая обеспокоено косилась на меня из-за плеча Максима. Тот в свою очередь оперативно принялся наливать новые пятьдесят грамм.

- Между первой и второй... - мурлыкал он, озираясь на довольного и уже прилично охмелевшего Звягина, - Кто хочет принять эстафету тостов?

- Я хочу! - неожиданно выпалила Васильева, - А я предлагаю выпить за нового человека в нашем кругу руководителей. Саша, - она повернулась ко мне и проникновенно всмотрелась в мои глаза, не обращая внимания на шепот, пробежавшийся по толпе, - теперь ты не просто винтик в системе корпоративных ценностей и задач, ты полноценный, во многом независимый механизм, от работы которого будет очень многое зависеть. Я желаю тебе терпения и неисчерпаемого запаса внутренних сил. Уверенна, ты им уже обладаешь.

- За Саню! - крикнул Звягин, шмякнул своим стаканом о мои пальцы и немедленно выпил, - Вот, я же говорю, Ладко у нас настоящий мужик, - он удовлетворенно глазел на то, как я давлюсь водкой, - Эх, нынче же все перепуталось. Скоро мужики уже рожать будут, а бабы у станка стоять. Да, Васильева?

- А почему, собственно, нет? - спокойно парировала Таня и обворожительно улыбнулась, - Современные женщины стремятся к равноправию, и в этом нет ничего плохого. Даже наоборот, это часто выгодно и для мужчин.

- Много ты понимаешь! - передразнил ее Звягин и вроде как шуткой дернул своей огромной лапищей за кончик косы, - Не, никакого равноправия никогда не будет и быть не может. Это все природа, она хитрая штука. Против природы не попрешь. Как бы бабы не пыжились, все равно всегда будут на вторых ролях.

- Это точно, - поддакнул Гуревич, - Даже вот в спорте посмотреть: в одних и тех же видах лучшие результаты всегда показывают мужчины.

- Это очень грубый пример, - чувствуя, что неминуемо косею и меня начинает нервно потряхивать, я сделала шаг вперед, заняв позицию строго между Максимом и Звягиным, - Говоря о спорте, мы затрагиваем аспект физиологии. В этом смысле действительно сложно спорить с природой, потому как уровень тестостерона в теле мужчины несравнимо выше, чем у женщины. Хотя и тут медицина придумала методики серьезной корректировки этого явления. Но что касается интеллектуальных способностей, то здесь можно увидеть совсем иную картину: женский ум многограннее и сложнее мужского, и женщина при соответствующем желании может запросто обскакать своих конкурентов-мужчин. И то: мы говорим о выдающихся экземплярах. Если рассмотреть пласт среднестатистических людей, выяснится, что равноправие уже давно свершилось.

- В чем? - хихикнул Гуревич, - В том, что женщины стали ходить на выборы? Или носят брюки? Это скорее просто поблажки от мужчин, чтобы поменьше капризничали. А суть-то осталась та же: мужик зарабатывает - баба рожает.

- Насколько мне известно, - подала голос Таня и встала вплотную ко мне, оглядываясь то на Гуревича, то на Звягина, - далеко не все мужчины полностью могут обеспечить жену и потомство, отчего на женщину ложится аж двойная нагрузка: ей надо выполнить не только свои природные функции, но функции, которые вроде как возложены на мужчину. В этом смысле ценность мужчин резко снизилась.

- Это каких это мужчин ценность снизилась? - возмутился Алексей Александрович, - Ты это, думай, чего говоришь! А то раскудахталась тут!

- Алексей, замечу, что в данном случае Татьяна говорит совершенно справедливые вещи. Даже рассматривая современную патриархальную семью, легко подсчитать, что подавляющее большинство создает семейный бюджет силами сразу двух партнеров.

- А не хочу рассматривать каких-то там дегенератов, - строго подбоченился Звягин и хищно сверкнул глазами, - Настоящий мужик должен делать круто три вещи: зарабатывать много денег, захватывать любую понравившуюся бабу и водить любую технику так, чтоб у баб крыши сносило!

- Ну, знаете ли, - пытаясь не выдать своего невероятного раздражения, я выдавила некоторое подобие спокойной улыбки, - пожалуй, все три пункта под силу не только мужчине...

- Да ну? - удивленно вытаращился Гуревич и пихнул меня в бок, - Ты что же это у нас? Крутой водила?

- Кхм, - вступительно откашлялась я и ровным тоном заявила, - я очень неплохой водитель вообще-то.

- А это мы сейчас проверим! - встрепенулся Алексей Александрович и опять звонко виснул, оборачиваясь куда-то к мангалу, где работник отеля готовил для нас шашлыки, - Эй, человек! Ты что-то там про квадроциклы, кажись, заикался? А ну, тащи нам две штуки! Мы сейчас гонки на выживание устроим!

- Алексей, ты в своем уме!? - тут же схватила его за рукав Таня, но он лишь грубо оттолкнул ее.

- Отстань, женщина! Эй, человек! Гони машины, говорю! Слышишь, нет!?

- А что? - загоревшийся в глазах Максима азарт уже пылал в полную силу, он радостно пританцовывал, видя, как мангальщик что-то сообщает по рации, - Отличная же идея! Вот и проверим, какой мужик из нашей Саши!

- Саша, не надо... - тихо шепнула Таня и жалостливо заглянула в мои глаза, - Ты же плохо себя чувствуешь...

- Гуревич, наливай! - выпалил Алексей Александрович и снова отпихнул Васильеву, чтобы Максим смог свободно напомнить и мой стакан.

- Саша, пожалуйста... - взмолилась она, уже обращаясь скорее к водке в моих руках.

Я снова выпила залпом и аккуратно обняла ее за плечи.

- Нормально все будет, не переживай.

- Ты что не видишь, они же специально подначивают тебя...

В этот момент за нашими спинами раздался звук работающих моторов. Сквозь редкие деревья к нам подъезжали два издалека казавшиеся небольшими квадроцикла на внушительных колесах с глубокими протекторами. Оба светили фарами, потому как начинало смеркаться, но на одном из них свет был заметно слабее. Звягин тут же бросился ко второму, чуть ли не на ходу сталкивая сидевшего там человека. Я подошла к другому аппарату и прикинула, когда в последний раз мне доводилось кататься на подобной штуковине. Кажется, это было в Египте, года три назад.

- Управление тут несложное, - размеренно вещал подъехавший ко мне работник, - Выжимаем тормоз до упора, заводим. Газ подаем рычагом плавно, есть небольшой люфт...

- Да хватит уже инструкции давать! - нетерпеливо прогремел Алексей Александрович, который к этому времени уже успел оседлать свой квадроцикл, оказавшись раза в два больше, чем вся машина вместе взятая, - У меня дети на таком по даче катаются! Лучше скажи, где тут погонять можно!

- Блокировка всех четырех колес, - невозмутимо продолжал мой наставник, - под правой ступней. Резко руль не выворачивай, у него высокий центр тяжести, перевернет. И главное запомни: все через передний тормоз - старт, стоп, парковка. Поняла?

Я кивнула, хотя уверенности сейчас во мне было куда меньше, чем могло бы показаться. Меня отчаянно трясло уже не только от не спадающего жара, который я почти и не замечала, но и от скапливающего страха напополам с бешеным адреналином. Я уселась за руль и опробовала ручку газа, она оказалась страшно неудобной под мои не самые длинные пальцы, так что приходилось довольно сильно напрягать кисть, чтобы поймать нужный момент.

- Куда ехать-то!? - на сей раз подключился Гуревич, которому так и не терпелось полюбоваться на такое редкое зрелище.

- Вот туда по прямой, триста метров от беседки. Там поле и все, что вокруг него. На основную территорию не выезжаем, по бетону не катаемся, - отозвался мой инструктор, - Деревья по возможности объезжаем, сильно не газуем. Все все поняли?

- Поняли! - и Алексей, не дожидаясь меня, тут же сорвался с места, исчезая в лесу.

Весь народ, забыв про шашлыки, кинулся вслед за ним, и во главе толпы, естественно, летел Гуревич.

- Давай довезу до поляны, - предложила я стоявшей рядом Тане.

Она лишь горделиво отвернулась и шагала пешком. Я снова проверила свет и включила зажигание. "Что ж, - подумала я про себя, - по крайней мере, будет, что вспомнить..." и, выжав ручку до предела, помчалась в сгущающуюся темноту леса.

Майя Миронова

У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ - 31

Я почти ничего не видела, выхватывая в слабых отблесках фонаря лишь общие очертания деревьев и кустов. Хорошо, что лесополоса оказалась не густой, и в относительной безопасности я добралась до покрытой сумерками поляны. К этому времени, Звягин уже самозабвенно колесил по вспаханным грязным рытвинам вперемешку с глиной и остатками лесного наста. Следом за мной из леса повалили один за другим разгоряченные сотрудники нашей компании. Гуревич подбежал ко мне. Изнемогая от предвкушения, он нервно потирал руки и кричал Алексею, чтобы тот подъехал к нам. Звягин сделал по полю несколько разминочных кругов и остановился подле меня, не забыв при этом газануть на тормозе и невзначай обдать грязью по колено.

- Значится так! - громогласно возвестил Максим, обращаясь ко всем присутствующим, - Предлагаю эстафету от одного края поляны до другого. Со старта забираем по одной из пяти палочек и отдаем секундантам на противоположном конце. Кто первым передаст все палки - тот и победил! - он торжественно оглядел толпу, - Кто хочет быть секундантом?

- Я хочу! - замахала рукой Таня, - Я буду в паре с Сашей.

- Кто б сомневался, - радостно оскалился Максим, - Кто в пару к Алексею Алексадровичу?

- Я! Я! Я! - истерично запрыгала одна из менеджеров, которую Звягин до этого щедро спаивал у беседки.

Деловито застегнув коротенькую стеганную курточку красного цвета, она для верности натянула поглубже оранжевую вязаную шапку и отдала стоявшей рядом коллеге свой стакан с вином для сохранности. Гуревич скептически оглядел девушку, будто прикидывая насколько она годна на роль секунданта самого великого и ужасного Звягина, и все же одобрительно кивнул.

- Так, девочки, - начал он инструктаж, - вы идете вон туда, к тем деревьям. Становитесь не особо близко друг к другу, но на одной линии, чтоб машины смогли разминуться перед вами. А я вот с этого конца воткну в землю палки, их вам и буду передавать, понятно?

Девочки единовременно кивнули, и мне на миг показалось, что я увидела в глазах Тани неподдельный страх. Не знаю, за кого уж она переживала больше, но мне крайне не нравилась перспектива случайно не успеть затормозить на скользкой поверхности и укатать ее в землю. Я сглотнула, глядя на то, как пробираются по глиняным рытвинам два удаляющихся силуэта. Максим в это самое время уже бодро вонзал в мягкую почву опавшие ветки.

- Готовы!? - заорал он и сам отошел подальше от газующих квадроциклов, - На старт... Внимание... Марш!!!

Выхватив из земли первую палку, я перестала видеть и слышать что-либо не относившееся к нынешней задаче. Я, что было сил, давила на рычаг, проскальзывая забившимися протекторами на каждой большой кочке. В какой-то момент я отпустила полностью тормоз, и меня вместе с квадром резко подбросило вверх и затем воткнуло в землю левым передним колесом. Я едва удержалась за рулем, свесившись носом перед самым светящим фонариком. Я тут же пришла в себя и вырулила с опасного участка, помчавшись вперед к Тане, которую почти не было видно из-за черной куртки, которая была сейчас на ней, она вовсю размахивала своими миниатюрными ручками и что-то кричала. Еще одна кочка, и квадр затрясло и накренило уже на правый борт. Я снова надавила на газ, но задняя ось полностью приземлилась в луже, увязнув в ней. Я оглянулась через плечо и буквально за секунду разглядела, как Звягин уже разворачивается, чтобы вернуться обратно к старту за новой палкой, а я еще и первую не отдала.

Долго не рассуждая, я врубила заднюю. Во все стороны полетели брызги грязи с комками земли и маленькими камушками. Квадроцикл заревел от напряжения и его медленно поволокло назад. Тормоз, режим "Драйв". Понимая, что сильно отстаю, я решила пойти на хитрость. Я немедленно свернула вправо и поехала по краю поляны, где дорога была чуть более гладкая, одновременно закладывая широкую дугу перед Таней, и уже буквально через несколько секунд я отдала ей первую эстафету. Звягин уже был на полпути ко второй цели, я помчалась его догонять. И я почти нагнала его, когда вдруг из-под колеса звягинской машины мне прилетел здоровенный кусок древесины аккурат в костяшку правой руки. Но принятый на абсолютно пустой желудок алкоголь все же умеет творить чудеса, и пульсирующая кость лишь раззадорила меня. Я даже не подумала отпустить управление и с еще большим остервенением летела вперед, не чувствуя больше ни страха, ни боли.

Я выхватила из земли еще одну палку, развернулась и бросилась к Тане. В этот момент в толпе раздались визги. Я повернула голову и увидела, как Звягин чертыхается в грязи, переворачивая обратно на колеса опрокинувшийся квадроцикл. Это был шанс. Я решила на этот раз добираться по прямой, пока за спиной, злобно матерясь, Алексей Александрович заново включает мотор. Таня на лету вырвала из моих ладоней эстафету. Еще три. Разворот. И тут в долю секунды я поняла, что что-то пошло не так. Передние колеса нещадно несло по колее, а руль заклинило. Я обеими руками вцепилась в рычаги и где-то краешком подсознания вспомнила подготовительный инструктаж. Приподнявшись в седле, со всей силой я вдарила ногой по педали блокировки колес. Квадр взвизгнул и резко остановился посреди поля, не дав мне спотыкнуться боком об огромную кочку рядом. Тормоз, "Драйв". Слабый свет фонаря выхватил очередную цель. Не помня себя, я смотрела лишь на торчавшую палку и не сразу различила крик, который двигался прямо на меня, с каждым мгновением сокращая расстояние.

- Стоп! Стоп! - истошно орал мужской голос.

Силуэт передо мной возник будто из ниоткуда, вылетев навстречу из сумеречной дымки.

- Стоооп!!!

Я мгновенно отпустила ручку газа и инстинктивно сжала до предела передний тормоз. В следующий миг моя машины завибрировала и на полном ходу врубилась носом в землю, а меня по инерции кинуло через руль. Квадр зарылся передним бампером в грязь и застыл за моей спиной. Я приподнялась на локтях, стирая с лица остатки налипшей земли и обернулась. Силуэт пробежал дальше, на ходу продолжая орать "Стоп!!!" И как только я сфокусировала размазанное зрение, в этот самым момент Звягин, тщетно пытаясь остановиться, сшиб ту самую девочку, что была у него секундантом, пронесся дальше на край поляны, где его уже поджидало дерево.

Я подскочила на ноги, даже не успев побеспокоиться в порядке ли я сама. К месту происшествия неслись и остальные зрители, в это время Таня из последних сил поднимала с земли пострадавшую.

- Леша, твою ж мать! - орал Чумаков, который, как оказалось, и преградил мне дорогу, сам чуть не угодив под колеса, - Чтоб тебя черти драли, идиот! - Евгений Сергеевич всем телом навалился на разбитую машину, чтобы вытащить валявшегося без сознания Звягина.

Я первой подбежала к Васильевой, она в панике трясла обмякшую девушку, с нее слетела шапка, и темно-каштановые яркие кудри намокли в сырой почве, безжизненно свисая с головы грязными сосульками.

- Как она? - вскользь спросила я, перехватывая из рук Тани болтавшуюся голову.

- Я не пойму дышит она или нет... - со слезами на глазах простонала Васильева, ее саму всю трясло и колотило, - Саш...

- Погоди ты.

Я встала на колени, потому как бояться запачкаться было уже поздно, и уложила на них девушку. Я нагнулась, чтобы послушать дыхание. Дышит.

- Эй... - аккуратно пошевелила я ее перепачканными руками, - Эй, слышишь меня... - Она медленно открыла глаза, и рядом со мной послышался вздох облегчения, - Ты как?

- Нормально, - еле слышно отозвалась девушка.

Она осторожно встала на ноги, опираясь на мое плечо. Кажется, она была в полном порядке, это был просто шок. Тем временем из леса, прихрамывая, брел Звягин в сопровождении Евгения Сергеевича. Наш генеральный, мягко говоря был крайне недоволен произошедшим. Продолжая материться во весь голос, он, как конвойный, шел следом за Алексеем. В какой-то момент его тяжелый серый взгляд упал на меня, он тут же замолчал и подошел ко мне.

- Что здесь произошло? - строго поинтересовался он, осматривая мой замызганный вид и деловито поправляя большие черепаховые очки, которые бессменно носил все время, сколько я его помню.

- Евгений Сергеич, - сглотнув, поспешила объяснить я, - просто Алексей Алексадрович бросил мне вызов, пришлось, так сказать, не ударить в грязь лицом... Кхм... Фигурально выражаясь.

- Звягин? Бросил вызов? Тебе??? - удивленно похлопал он глазами, и от прежнего гнева не осталось следа, он вдруг залился смехом и обратился уже куда-то в сторону, - Игорь, ты это слышал!?

- Слышал, - раздался спокойный голос Короткова за моей спиной, он неторопливо приблизился к нашей компании и внимательно окинул взглядом всех присутствующих; в его полном серьезности лице не было ни тени смеха, - Вызов, значит... Алексей, вам не стыдно?

Заметно протрезвевший Алексей Александрович стоял чуть поодаль и делал вид, что пытается счистить грязь со своих гигантских джинсов. Поняв, что отвертеться от разговора ему вряд ли удастся, он вплотную подошел ко мне и приятельски закинул руку на плечо.

- Да что вы в самом деле!? - самым невинным тоном выпалил он, - Мы же просто дурачились, да, Сань?

- Ты чуть человека только что не убил! - не выдержала молчавшая все это время Таня.

- Так не убил же! - он примирительно улыбнулся и тут же свободной рукой захватил в объятья Васильеву, - Моя команда! Видали, каких я девок боевых воспитал? Моя школа!

- Вот уж действительно, прямо "А зори здесь тихие", - Игорь Геннадьевич задумчиво провел рукой по седым волосам и без всякого сарказма, шевеля лишь тонкими сухими губами, окруженными плотной суточной щетиной, произнес, обращаясь ко мне, - Александра, вы у нас герой дня. Если уже сейчас, спустя всего неделю вашего вступления в должность, вы так ярко заявляете о себе, боюсь представить, что же будет дальше.

- Это действительно была всего лишь шутка, - улыбнулась я нашему главному безопаснику, который, по слухам, провел половину жизни в горячих точках и только сейчас осел на спокойной офисной работе, явно скучая по былым жарким временам, - Исключительно для поднятия корпоративного духа.

- Предлагаю впредь поднимать корпоративный дух более безопасными средствами, - весело заключил Чумаков, - Саша, у вас есть во что переодеться? - я отрицательно покачала головой, понимая, что, кроме делового костюма, из одежды у меня ничего не осталось, - Тогда сейчас попрошу кого-нибудь из сотрудников отеля одолжить вам что-нибудь. Ладно, герои, пойдемте-ка обратно в беседку, а то уже ничего кругом не видно, а там все условия для продолжения праздника.

Я вернулась в отель, где девочки с ресепшена выдали мне какую-то рабочую робу на три размера больше, но, по крайней мере, это было чистое и сухое одеяние. Остаток вечера я предпочла отсидеться в компании малознакомых региональных представителей. Разумеется, большая часть разговоров вертелась вокруг случившегося инцидента. Я вскользь познакомилась с пострадавшей девчонкой, которую приводила в чувства там, на поляне. Она оказалась директором по связям со СМИ и общественностью из питерского филиала. Надо отдать должное, что связи она налаживала качественно и оперативно, но при этом совершенно не умела пить. Уже буквально через пару часов развеселого пиарщика пришлось насильно тащить в номер в сопровождении ее не менее веселых питерских коллег. Когда и этот квест был пройден, я вдруг поймала себя на мысли, что куда-то запропастилась госпожа Васильева. Я совершенно потеряла ее из вида, при том что ключ от номера она оставила у себя.

К этому времени нагулявшиеся сотрудники потихоньку разбредались по своим комнатам. Я наткнулась на Гуревича и пристала с расспросами к нему, явно помешав процессу соблазнения какой-то миловидной дамочки из Казани. Он наскоро отмахнулся, что в глаза не видел Таню уже несколько часов и тут же вновь переключился на свою жертву.

Обыскав все в радиусе сотни метров вокруг беседки, по соседней дорожке я вышла к пустовавшему кемпингу, рядом с которым находился прокат велосипедов. Я обошла по кругу небольшое деревянное здание и уже собиралась уходить, как вдруг расслышала какой-то шепот неподалеку от одиноких столиков и лавок под навесами. Голоса принадлежали мужчине и женщине, они явно о чем-то спорили, эмоционально перебивая друг друга. Осторожно на цыпочках, чтобы остаться незамеченной, я подкралась к навесу и укрылась за его широкой опорой. В темноте, у большого дерева напротив шла какая-то возня. Мужской силуэт, рослый и грузный, угрожающе нависал над миниатюрной женской фигуркой в черной блестящей курточке. В свете горящих столбиков, точно таких же, как рядом с нашей беседкой, светлым пятном промелькнула блондинистая коса, которую мужчина тут же схватил в ладонь, притягивая к себе ближе девушку.

- Не, надо, пожалуйста, не сейчас... - дипломатично отодвигаясь, попросила она.

- Ну, что ты ломаешься? - шепнул он, - Что на этот раз, а? Хорош, пошли!

- Да не могу я, Леша, пожалуйста...

- Слушай, Васильева, ты достала меня уже с этими своими днями! У тебя не месячные, а еженедельные!

Ножом по мозгу полоснуло осознание, а в горле застрял ядовитый противный ком. Я просто не знала, что мне делать. Пожалуй, лучше было просто уйти и навсегда забыть все, что я только что услышала. Но внезапно шевеление стало чересчур активным, а голоса заметно громче.

- Не трогай меня! Что ты делаешь!?

- Ты нахрен задолбала меня, сука!

В один миг, показавшийся вечностью, застыла перед моими глазами огромная, занесенная для удара черная рука, и гнев в моей крови достиг своего апогея, вскипая и пузырясь в вязкой багровой жидкости, струящейся по венам. Я со скоростью метеора выскочила из-за своего укрытия и кинулась на Звягина.

- Отойди от нее! - что было сил, я оттолкнула обеими руками его в грудь, и он пошатнулся, приземлившись спиной на дерево позади него.

Я схватила в охапку Таню и тут же загородила собой. Она даже ничего не успела понять, когда Звягин все же опомнился и на нетвердых ногах медленно подошел ко мне. Он был очень сильно пьян, и разило от него алкоголем похлеще, чем от винзавода, а в почерневших глазах затаился неистовый ужас. Он внимательно изучал меня, согнувшись, взирая сверху вниз, и я уже отчетливо понимала, что сейчас вряд ли отделаюсь так легко, как давеча на поляне.

Но неожиданно Алексей вдруг выпрямился и загоготал в голос. Этот оглушающий истерический смех, барабанивший громовыми раскатами по моим ушным перепонкам, просто ввел меня в ступор. Я во все глаза смотрела на хохочущего Звягина и не могла даже предположить, как же сейчас правильно отреагировать.

- Что смешного? - все-таки выдавила я.

- Ладко, идите нахрен спать! - чуть успокоившись, прогремел он, утирая проступившие слезы, - Ты сегодня ваще шуток не понимаешь!

Я аккуратно подтолкнула Васильеву в спину и заторопилась прочь. Очень сложно было предположить, что еще может прийти в голову этому неадекватному человеку.

- Только ни о чем не спрашивай... - уставившись в землю, прошептала Таня, не оборачиваясь.

- Даже не собиралась, - заверила я ее, чувствуя, что мне самой сейчас не до разговоров.

Пока в моем теле еще властвовал алкоголь, состояние мое можно было назвать удовлетворительным, но теперь, полностью вытрезвевший меня адреналин, понемногу растворялся в тысячах сосудов, отступая на второй план и проявляя признаки поразившей меня болезни. Я ощущала невероятную слабость во всем теле и готова была отключиться в любой момент. Мы дошли до номера. Я кое-как пересилила искреннее желание прямо сию секунду упасть в кровать и отправилась в душ. Меня не было каких-то минут десять, а когда вернулась, застала Таню сидящей на полу возле кровати. Она свернулась калачиком и потерянным взглядом глазела на пол.

- Ты мыться пойдешь? - аккуратно приблизившись к ней, спросила я.

Она молча встала и ушла в ванную комнату, а я завернулась в одеяло, вслушиваясь в тихий шелест шумящей воды. Он убаюкивал и тревожил одновременно. Что-то нехорошее ворочалось в моей груди, мешая погрузиться в долгожданные объятья Морфея. Какое-то слабое, противное предчувствие гложило душу, скребло по мозгу раскаленными граблями.

У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ - 32

Я не выдержала этих отвратительных ощущений, снова вылезла из кровати и осторожно подобралась к двери в ванную.

Некоторое время я просто стояла рядом, пытаясь разглядеть в крохотной щелке хоть что-то, что успокоило бы мою тревогу. Я до предела напрягла слух, но не смогла расслышать ничего, кроме все того же монотонного звука включенного душа. В конце концов, я набралась смелости и тихо-тихо надавила на дверь плечом, чтобы расширить обзор. Внутри стеклянной кабинки, забившись в угол на полу, сидела Таня, одетая в прежние джинсы и свитер, и сверху на нее беспощадно летели ледяные струи холодной воды. Ее всю било мелкими судорогами. Она притянула колени к груди и, уткнувшись в них носом, безропотно застыла в этой детской позе.

- Таня... - тихо позвала я, но она не шелохнулась.

Я подошла ближе и все-таки выключила душ.

- Таня, - я аккуратно коснулась крошечной побледневшей ладошки, трясущейся от холода, - Танечка, вставай.

Она подняла голову. В ее опустевших серых глазах застыло немое отчаяние, они отрешенно смотрели в мое лицо, и потекшая тушь с влажных слипшихся ресниц размазалась уродливыми темно-серыми полосами по дрожащим щекам. Я подхватила ее под мышки и приподняла. Она послушно встала на подкосившиеся босые ступни, я бережно обняла ее за талию и помогла выйти из кабинки. Безвольно покачиваясь в моих объятиях, Таня еле-еле волочила ноги, и ее понемногу накрывал истерический взрыв. Послышались тихие всхлипывания, и по лицу побежали первые соленые ручейки.

- Ты так простудишься, - аккуратно придерживая шатающееся тело, сказала я, - Давай снимем с тебя мокрую одежду.

- Я так больше не могу... - простонала она в ответ, вряд ли расслышав, что я сейчас сказала, - Я не могу так больше... Это какой-то ад, это самый худший кошмар...

Она плакала и совершенно не отдавала отчета в том, что происходит, и тогда я решилась раздеть ее самостоятельно. Я стянула пропитавшийся влагой свитер, очень стараясь не смотреть на кружевное белоснежное белье, которое оказалось под ним.

- Я никому не нужна в этом мире... Никому... - раздавались возле моего уха тихие всхлипывания.

Меня саму уже потихоньку начинало колотить от безумного напряжения внутри, но я, стиснув зубы, продолжила расстегивать прилипшие к бедрам узкие джинсы. Таня не сопротивлялась. Кажется, она вообще не понимала, что и зачем я делаю, лишь покорно вытаскивая холодные ноги из мокрых штанин.

- Все смотрят на меня, как на кусок какого-то мяса... Будто я не человек, не женщина, а просто бездушная кукла...

Подумав еще немного, я все же пришла к выводу, что нельзя ее оставлять в сыром белье. Я дрожащими пальцами стаскивала с тонких, покрывшихся мурашками ручек лямки от бюстгальтера, и если бог, которого не существует, видит все, то в тот момент он видел, какие кровопролитные баталии творились в моем воспаленном мозгу между сотнями ангелов и демонов, восставшими от прикосновений к влажной белой коже. Почти перестав дышать и едва не теряя сознание, я стянула последний предмет одежды. Когда отяжелевшие от воды кружева полетели на пол, сердце внутри моей грудной клетки разъяренно билось об ребра, ломая их изнутри. Собрав последние силы, я вышла из ванной, достала из шкафа белый гостиничный халат и быстро укутала в него ничего не соображающую Таню. Она подняла глаза.

- Все думают, как же круто быть красивой! Круто, да?.. А то, что в пятнадцать лет узнаешь, что парень, в которого ты по уши влюбилась и отдала ему свою девственность, думая, что теперь вы будете вместе долго и счастливо, оказывается, просто поспорил с друзьями, что трахнет тебя, это как!? Как это!?

- Пойдем в комнату, - осторожно попросила я и обняла ее, все еще дрожащую, завернутую в плотную мягкую ткань, чересчур огромную для этого маленького худенького тельца.

Мы медленно дошли до кровати. Я подоткнула под танину спину сразу две подушки, накрыла одеялом и села рядом, одной рукой обняв ее за плечи.

- И все, все кругом шепчутся за спиной: "Глядите, вон звягинская шлюшка идет! Жопой виляет, сука тупая!" А я... Я ведь любила его, понимаешь?.. - после некоторой паузы проговорила она, - Любила. Очень, очень, очень любила...

- Кого?..

- Лешу...

- Алексея Александровича? - я ошарашенно уставилась на девушку, свернувшуюся под моей рукой у меня на груди.

- Это для тебя он Алексей Александрович... А для меня он когда-то был Алешкой... - она взглянула в мое недоумевающее лицо, и, наконец, в ее собственных глазах снова стала появляться хоть какая-то ясность, - Ну, что ты так смотришь? - она вздохнула и отвернулась, - Помнишь, я рассказывала тебе, что когда-то давно, еще дома в Орле встретилась с мужчиной? Это и был Звягин...

- Что? Звягин? - не верила я собственным ушам, - Он ведь женат... У него двое детей...

- И что? - равнодушно отозвалась Таня, - Ты думаешь я видела его паспорт? Думаешь, рылась в его личных вещах? Или, может, думаешь, что он сам соизволил мне рассказать? Черта с два! Я думала, что он любит меня. Только он один, мой Алеша... Алеша, который каждую субботу в пять утра прилетал ко мне домой и клал у моих ног букет из ромашек... Алеша, который носил меня на руках и целовал мои ладони... Алеша, с которым я готова была прожить всю свою жизнь, рожать ему детей, готовить ему пирожки. Просто быть вместе, понимаешь?..

Она замолчала, стирая рукавом слезы с глаз, а я просто отказывалась принимать только что услышанное. Таня бесшумно плакала от разъедающей душу боли, но я не знала, чем тут можно помочь, как утешить убитую горем девушку. Я лишь тихонько гладила ее по мокрым волосам, едва касаясь пальцами, и в тот момент мне просто хотелось ее крепко-крепко обнять и не отпустить никогда. Никогда. И больше никогда не видеть этих рвущих сердце в клочки соленых едких капелек, покрывавших моих руки.

- Ты... - осторожно спросила я, - Ты... Все еще... С ним?..

Она покачала головой.

- Нет. Я сказала ему, что все кончено, что теперь между нами только деловые отношения. Но... Кажется, он не больно-то расстроился, - она горько усмехнулась сама себе, - Он никогда и не планировал уходить из семьи. Я... Я была просто игрушкой, - ее глаза моментально высохли и смотрели куда-то сквозь меня в черноту комнаты, - Просто инструмент для удовлетворения собственных потребностей. В последнее время он даже не заморачивался насчет того, хорошо ли мне с ним. Просто... Трахал меня, где ему удобно. В офисе, в машине... Ленился даже ко мне домой приехать. Дел, видите ли много.

- Ты отказала ему сегодня? Поэтому вы ссорились?

- Да, - шмыгнула носом Таня, - Он решил, что меня должно непременно впечатлить то, что за деньги корпорации он взял для себя любимого шикарный номер да еще и расшаркался, чтоб и нас с тобой в такой же заселили. Хотя я уверена, что попроси я по-дружески Чумакова, он бы и сам был не против, учитывая, что мы единственные тут девушки, представляющие Москву.

Она будто бы облегченно вздохнула и, отодвинув одеяло, полностью легла на меня всем телом, прижимаясь так, что моя только-только успокоившаяся дрожь вновь взыграла с новой силой. Таня перекинула через меня одну ногу, высвободившуюся из-под ткани халата, и я чувствовала каждую живую клеточку понемногу согревающейся кожи. Запах парфюма за весь день почти выветрился, оставив после себя едва ощутимый тонкий цветочный шлейф. Так пахнут бутоны роз, промерзшие в зимней стуже, оттаивая в теплых руках девушки, которой они предназначены. И мне все казалось, что я, как капелька сконденсировавшейся влаги, теку по холодным лепесткам, тихонько растворяясь на их поверхности и исчезая без остатка.

Таня коснулась ладонью моей щеки, и это тихое прикосновение мягко скользило по контуру моего лица, осторожно дотрагиваясь до подбородка и выше к губам. Я перехватила ее руку и поднесла ко рту. Я плавно выдохнула горячий воздух на покрытую мельчайшим тонким узором кожу, а затем медленно запечатлела на ней поцелуй, на мгновение остановивший бег нашего беспощадного времени. Таня закрыла глаза и, не шевелясь, вслушивалась в кажды мой поцелуй. Она затаила дыхание и тихо вздрагивала от каждого соприкосновения моих губ и ее ладони.

- Мне страшно... - еле слышно выдохнула она, когда я осторожно прислонилась к ее запястью.

Я остановилась и посмотрела в глаза.

- Почему?..

- Потому что... Я не понимаю, что происходит.

Я отпустила ее руку, хотя этого мне сейчас хотелось меньше всего, и титаническим усилием воли заставила себя вновь рационально мыслить.

- Все в порядке, - улыбнулась я, сглатывая подступивший к горлу вязкий комок, - Тебе просто надо отдохнуть.

- Саш... - уводя взгляд куда-то в сторону, шепнула Таня, - А ты... Могла бы меня... Полюбить?

Как будто на меня только что вылили огромный таз с холодной водой, я застыла, не зная, что ей ответить. Ей. Той самой, от соприкосновения с которой меня каждый раз прошибало током. Той самой, на которую я за два года так и не привыкла равнодушно смотреть. Той, которую я полчаса назад раздевала собственными руками, боясь не совладать с почти неконтролируемым желанием разорвать это тело на мелкие фракции. Той, которая когда-то так постыдно выставила меня полнейшей дурой, но сейчас прижимавшуюся ко мне своей восхитительной ароматной кожей, вновь сводя меня с ума. Могу ли я полюбить ее? И для чего мне ее любить? Чтобы снова подставить под гильотину и так растерзанное сердце?

- Давай ложиться спать, - примирительно улыбнулась я и попробовала отползти подальше на другой край кровати.

- Давай, - разочаровано вздохнула Таня и снова улеглась ко мне на плечо, - Саш...

- М?..

- А ты привезла мне магнитик из Милана?

- Блин... Забыла, - снова почувствовала я себя болваном, - Но я могу попросить, чтобы мне прислали. Попробовать, по крайней мере.

- Правда? - она слегка приподнялась, чтобы заглянуть в мои глаза, и, наконец, впервые за эту непростую ночь искренне улыбнулась, - Попробуй.

- Спокойной ночи, - я обняла ее одной рукой и тут же провалилась в сон.

***
Обратный путь из Клина получился чересчур затяжным и молчаливым. Пригородные трассы заволокло воскресными пробками, и машина медленно продвигалась в потоке. В основном болтал Гуревич, которого так и подмывало рассказать о своих ночных достижениях, но, видимо, наше с Таней присутствие несколько смущало его. Звягин спокойно лыбился своей фирменной усатой улыбкой, при виде которой теперь мне желалось схватиться за бейсбольную биту. Таня опять увлеклась какими-то бумажками, готовясь к завтрашнему рабочему дню, а я с головой ушла в переписку с Настей.

- Когда мы уже увидимся? - осыпая чат десятками грустных смайликов, писала она.

- Завтра, - печатала я, - Сразу после работы заберу тебя к себе и не отпущу до утра.

- Я так соскуууууучилась!!!! - мгновенно высветилось сообщение.

- Я тоже. Правда я слегка простила на природе, но, надеюсь, ты меня и вылечишь.

- А я приготовила для тебя маленький подарочек...

- Подарок? Для меня? Могу я поинтересоваться, что же это?

- Нет! Это сюрприз! - улыбнулась мне с экрана довольная желтая мордочка.

- С кем ты там переписываешься? - неожиданно выхватил меня из забытья танин голос, она скосила глаза, и ее крохотный вздернутый носик как будто бы вытянулся от любопытства.

Я быстро погасила телефон и улыбнулась.

- С подругой.

- С Юлей? - хитро прищурилась Васильева, - Кстати, я так и не спросила, как вы съездили? Понравилось?

- Кхм... Ну... - замялась я, подбирая слова, - Было... Весело.

- Что-то как-то неубедительно звучит, - промурлыкала в ответ моя собеседница, почти не скрывая саркастических ноток в голосе, - Вы что, повздорили?

- Типа того. Мы, как говорится, не сошлись во мнениях по одному вопросу.

- Что же это за вопрос? - не унималась Таня и уже отложила подальше свои бумажки, а в глазах заиграли озорные любопытные огоньки.

- Видишь ли, я имела неосторожность достаточно резко высказать свою позицию по вопросу семейных отношений, на что она в категоричной форме заявила, что не имеет больше желания общаться с человеком подобных взглядов.

- Ого! Вот это интрига, - оживилась она, - Теперь мне еще больше интересно узнать, что это за позиция такая. Ты ведь мне расскажешь?

- Нет, - я нежно улыбнулась и добавила, - Это касается внутренних отношений Юли и ее супруга, так что я не буду приоткрывать завесу этой тайны.

- Ну, и ладно, - буркнула Таня и отвернулась, но, вдруг о чем-то вспомнив, стала рыться в своей сумочке, - Я же забыла совсем. После семинара, когда ты ушла, нам раздавали корпоративные сувениры, я и тебе прихватила, - она протянула небольшую белую флешку с напечатанным на ней синим логотипом нашей компании.

- Спасибо, - разглядывала я простенькое устройство без особых изысков, - Значит, у тебя такая же точь-в-точь? Не перепутаем случайно? - я заигрывающе прищурилась.

- Даже боюсь предположить, что ты будешь на ней хранить! - Таня театрально взмахнула руками, изображая абсолютное недоумение, потом снова полезла в сумочку и достала маленький флакончик с красным лаком для ногтей, - Сейчас сделаю тебе дизайнерскую флешку!

Она выхватила у меня из рук пластиковый футляр и, забавно прикусив язык, стала рисовать тонкой кисточкой на поверхности крошечное, немного ассиметричное сердечко.

- Вот! - гордо протянула она свое художественное творение, - Теперь у тебя свой уникальный экземпляр. Тебе нравится?

- О, что вы, что вы! - засмеялась я, глядя в эти хитрющие серые глазки напротив, - Я буду хранить ее, как зеницу ока, и передам по наследству своим детям со словами: "Это бесподобное алое сердце писалось рукой самой госпожи Васильевой!"

- Да ну тебя! - рассерженно пихнула меня в бок Таня, хотя сама уже не могла удержаться от смеха.

Вскоре мы подъехали к моему дому. Я попрощалась со всеми и еще какое-то время смотрела вслед удаляющейся машине. Отчего-то мне стало вдруг печально на душе. Будто что-то я упустила, будто перед моим лицом в звенящей бубенцами карете пронесся какой-то очень важный и даже решающий совсем по-новому всю будущую жизнь шанс. Но я не стала хвататься за него, не свернула резко в незапланированный поворот, и теперь, быть может, на моем пути уже никогда не встретится тропинка ведущая в ту сторону, куда умчался мой дилижанс.

У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ - 33

Когда в моем присутствии начинают разгораться неистовые дебаты на тему, полон ли стакан на половину или пуст, мне всегда кажется, что тратить свою жизнь на споры о стаканах - непростительная глупость. Впрочем, людям настолько нравится делить мир на черное и белое, оптимистов и пессимистов, праведных и грешников, что ни один разумный довод не поможет переубедить радетелей непреклонных истин. И это было бы ужасно смешно, если бы не было настолько грустно. Границы, делящие мир на критерии, порой свинцовым катком проходят поперек живой человеческой жизни. И хорошо, если хватит сил подняться и не оборачиваться на раздавленную часть себя, которую ты безвозвратно оставил за этой чертой. А что если однажды не найдется ни сил, ни желания ползти дальше, спасая уродливый обрубок собственной личности? Так люди сходят с ума, так решаются на суицид. И именно так закаляются и коверкаются характеры.

Я смотрела на только что вытащенные из почтового ящика ключи и все никак не решалась войти в квартиру. "Раз... Два... Три... Четыре... - по привычке считала я про себя, - Я просто открою дверь. Просто. Открою. Дверь." Первой из темноты прихожей вылетела мне навстречу рыжая усатая морда моего кота. Я скинула рюкзак и взяла Соломона на руки. Он настойчиво тыкался мокрым холодным носиком мне в шею и весь внутренне вибрировал, напоминая звук работающего трактора. И, только получив дозу положительных эмоций от обрадованного зверя, я решилась включить свет.

В квартире было предсказуемо тихо и безжизненно. Многих ставших привычными вещей в одночасье не стало. Я заглянула в ванную: с полочек исчезли многочисленные тюбики, флакончики и баночки, а оставшиеся, принадлежащие мне стояли в беспорядке, а некоторые и просто валялись на полу. Не обнаружилось оранжевое полотенце, которое мы вместе с Юлей купили в первые дни ее переезда в ближайшем универмаге. Наша первая совместная покупка. Этажерка в прихожей, еще недавно загружённая до предела целым калейдоскопом обуви на все случаи жизни, теперь пустовала. А шкаф в комнате, который я строго-настрого велела закрывать, чтобы там не шарился любопытный Соломон, сейчас стоял распахнутым, и вокруг него были разбросаны кинутые в спешке вешалки.

Я неторопливо навела порядок в ванной комнате, подняла вешалки, закрыла шкаф. Наконец, мои ботинки тоже могут спокойно отдыхать на предназначенный для них этажерке. Что ж, кажется, начинается совсем новый виток моего жизненного пути. И волей-неволей с ним надо примириться. В любом случае, любая ситуация имеет и оборотную сторону: например, мне больше не надо тратить деньги на гостиницу, а потому завтра Настя прибудет в гости уже сюда.

***
Ровно в шесть часов следующего дня я безапелляционным нажатием кнопки вырубила свой рабочий компьютер и со скоростью падающего метеора помчалась из офиса. В последний момент повстречавшаяся мне в холле Таня попыталась о чем-то меня спросить, но я лишь с самой счастливой улыбкой в мире пронеслась мимо нее, на ходу бросая ультимативное "До завтра!", и выскочила на улицу. Даже хмурый дождь был не в силах испортить мне это крылатое настроение. Я вприпрыжку бежала к метро, заранее предвкушая романтический вечер. Ведь не бывает в мире так, что сплошной полосой тянется лишь темная страница жизни, в ней непременно должны случаться просветы. И мое доброе наивное солнышко по имени Настя как нельзя лучше подходила на эту роль.

- Сашаааа!!! - лучезарно сияя искренней радостью, широко распахнулись сапфировые глаза.

Ася в знакомом зеленом пальто, стуча каблучками по мокрому асфальту, спешила навстречу мне, не замечая никого кругом. Мы подбежали друг к другу у самого входа в подземку, где десятки людей входили и выходили из городского муравейника, пихая друг друга локтями, погружённые в свои плей-листы, орущие в наушниках, лишь бы перебить повсеместный гул. Настя кинулась мне на шею и повисла всем телом, рискуя поломать мне позвоночник. Но я тоже была безумно рада ее видеть. Не обращая внимания на недоумевающие взгляды, я приподняла ее с земли и быстро закружила вокруг своей оси. Она смеялась от счастья, высвобождая из моей головы все дурные мысли и действия, будто наркотик.

Мы практически бегом мчались домой. Еще в лифте, почти полностью потеряв бдительность, мы с остервенением вгрызались друг в друга влажными губами, обтирая спинами стены в узком пространстве. Я теряла над собой контроль и волю и, будто в бреду, тащила за собой раскрасневшуюся от смущения и возбуждения девушку. Едва захлопнув входную дверь, я накинулась на ужасно мешавшее мне пальто и чуть было не вырвала с корнем пуговицы на нем. Пальто рухнуло на пол. Я отшвырнула его ногой и вдавила всем телом Асю в дверь. Она застонала, ударившись спиной, но между тем ее руки уже рылись под моим пальто, нетерпеливо вытягивая заправленную в джинсы рубашку и расстегивая ремень. И вскоре мою верхнюю одежду постигла так же участь. Изнемогая от желания скорее сорвать всю раздражающую ткань с наших тел, я шарила руками по мягкой теплой спине, я искала молнию. Однако Ася опередила меня и сама чиркнула крохотной собачкой на левом боку. Я схватилась за нижний край юбки и одним резким движением вверх высвободила желанное тело из тесного плена.

Совершенно невыносимое зрелище. Эти круглые покатые плечи, пышная грудь, конвульсивно подрагивающая от сбившегося дыхания в моих руках, эти плавные изгибы талии и бедер, аппетитно качающиеся в страстном танце. Как оголодавший зверь, я врезалась раскаленным ртом в нежную пульсирующую шею, словно желая выдрать из нее кусок. Я потянула за перепонку между чашечками на бюстгальтере, и из-под текстильных розовых цветов выглянули сексуальными маячками набухшие соски. Я нагнулась и, продолжая ласкать вожделенное тело обеими руками, стала обводить влажным языком по шершавому контуру упругих пунцовых вершин. Настино тело билось и извивалось от страсти, требуя немедленно взорвать всю ее изнутри как можно скорее. Она громко стонала, закатив глаза, и вслепую терзала пуговицы на моей рубашке. Я оторвала ее руки и с силой пригвоздила к двери на головой девушки, вдавливая калено в интенсивно увлажняющуюся промежность.

- Так не честно... - шепнула она, сбиваясь на каждом слове.

- Я так хочу.

Я опустилась на колени перед ней и медленно отодвинула вымокшие крохотные стринги. Настя послушно раскрыла бедра, позволяя мне беспрепятственно погрузиться в истекающую пульсирующую плоть. По моему подбородку стекала моя собственная слюна вперемешку с тягучими соками, источавшимися настиным телом, и сладким привкусом на вкусовых рецепторах оседали пьянящие ощущения отчаянного безумия, разливавшегося по нашим шальным венам. Ася вцепилась в мои волосы и, захлебываясь непроизвольно бегущими слезами, что-то шептала в душный влажный воздух. Будто рыба, выброшенная волной на берег, она жадно хватала раскрытым ртом недостающий кислород, а пульс в ее запястьях барабанил прямо над моими ушами, подсказывая правильный ритм. Я чувствовала, как пульсации внутри ее живота нарастают в геометрической прогрессии, повелевая заполнить пустоту среди сокращающихся мышечных волокон, и я, выждав еще какое-то время, когда дальнейшее оттягивание уже превращалось в пытку, аккуратно облизнула пальцы и медленно проникла ими в разъяренную огненную плоть.

В моей черепной коробке рассыпался в нейроны плавящийся мозг. Меня несло в пропасть, развернувшуюся в воспаленном сознании. Только вибрация девушки, внутри которой я находилась, только ее истошный голос, бьющийся в агонии, и некотролируемые пальцы, царапающие мою кожу, - все, что существовала сейчас для меня. В какой-то момент я поняла, что, в последний раз содрогнувшись, Настя совершенно замолчала и в каком-то оцеплении плавно скользит спиной по двери вниз. Я успела ее перехватить, и она безопасно приземлилась на колени перед моим лицом. Она обняла меня слабыми руками и совершенно безумными мутными, ничего не видящими глазами уставилась в мое лицо.

Некоторое время мы так и сидели на коленях друг перед другом в прихожей, ей надо было немного прийти в себя, а мне отдышаться. И все же я нашла в себе силы подняться на ноги и, взяв Асю за руку, потащила комнату, на ходу скидывая ботинки и высвобождая так не до конца нерастегнутый ремень. Я села на диван, разглядывая как она аккуратно снимает свои ботфорты и неторопливо приближается к мне. В этих сумасшедших синих глазах читалось новое испепеляющее желание, и я позволила ей стянуть с меня промокшую от пота рубашку и удалить мешающие джинсы. Ася сидела на полу и, припав к моим коленям, неторопливо целовала каждый сантиметр внутренней части бедра, плавно продвигаясь все глубже и глубже. Ее губы гипнотизировали меня. Эта гремучая смесь из страха, вожделения и внутреннего желания дать полностью выход скопившимся эмоциям, будоражила и пьянила меня. Настя стащила с меня остававшееся белье и осторожно погрузилась ласковым теплым языком в замеревшую от предвкушения подрагивающую мякоть моих губ, тех самых, что очень не часто раскрывались перед кем-то.

Я снова утопала в одурманивающем экстазе, не в силах больше сопротивляться нараставшему внутри атомному взрыву. И когда настины пальцы медленно проникли в меня, время полностью перестало существовать. Вместе со всеми страхами, условностями и ограничениями оно растворялось в скользящих движениях маленьких пальчиков, терзавших одичалую плоть из глубины самых запретных желаний. Еще буквально мгновение, и раскаленное тело вспыхнуло ослепляющей ядерной вспышкой, пронося по разрывающимся от напряжения капиллярам свой порабощающий яд.

В этот момент раздался входной звонок в прихожей. Я резко открыла глаза, все еще с трудом соображая, где я нахожусь.

- Кто это? - испуганно пробормотала Настя.

- Черт, кажется, это доставка роллов, я нам на ужин заказала, - и, наскоро впрыгнув в джинсы и завернувшись в мятую рубашку, я побежала открывать.

На пороге стоял молодой паренек в форменной одежде суши-ресторана, где я делала заказ. Он устало зевал, пока я рассматривала его в глазок, и без всякого интереса озирался по сторонам. Я распахнула дверь.

- Доставка "Сушисам"! Добрый веч... - он внезапно осекся и во все глаза вытаращился на меня.

Наверное, мой вид действительно оставлял желать лучшего. Я вся растрепанная и помятая стояла в сваливающихся джинсах и расстегнутой рубашке, под которую, естественно, ничего не успела надеть. Но курьер, непроизвольно открыв рот и полностью потеряв дар речи, вдруг перевел взгляд куда-то за мной. Я обернулась. В двух шагах за моей спиной в одном нижнем белье стояла Настя и совершенно непринужденно поднимала с пола брошенное несколько минут назад платье.

- Ой... - встретившись со мной глазами, выдохнула она, - Здрасти...

И поспешила ретироваться обратно в комнату. Я быстро сунула в руку деньги остолбеневшему парню и со словами "Сдачи не надо" выдрала из другой руки пакет с едой, а затем решительно хлопнула дверью.

- Ты в своем уме? - не зная сердиться мне или не стоит, поинтересовалась я при входе в комнату, - У него чуть сердечный приступ не случился!

Настя сидела на диване и хохотала во весь голос.

- Ты это видела!? - не унималась она, стирая проступившие слезы, - Ты видела его рожу!? Это просто кадр!

- Вот ты сумасшедшая... - покачала я головой, все же улыбаясь ее заливистому смеху, - Представляешь, что он теперь будет рассказывать друзьям?

- Ну, хоть какая-то радость у бедолаги! - продолжала угорать Ася.

Я вытащила из пакета коробочку с роллами, придвинула журнальный столик, пылившийся в углу у балкона, и разложила на нем наш ужин и сопроводительные приборы. Из холодильника я достала припасенную бутылку шампанского, схватила два бокала и вернулась обратно к Насте. Она с жадностью осматривала яркие свернутые рулетики, распространявшие вокруг себя острый запах морепродуктов.

- Ты чего так смотришь? - изумилась я ее взгляду, разбираясь с шампанским.

- А это можно есть? - восторженно хлопая ресницами, спросила она.

- Ты... Никогда не ела суши?..

- Нет, - помотала она головой, - Мне девочки из колледжа рассказывали. Говорили, что там такая рыба, от которой, если ее неправильно приготовить, можно умереть.

- В роллах? - я еле сдерживалась, чтобы самой не расхохотаться, - Н..нет. Нету там такой рыбы. Они все придумали, - я села поближе к Насте на пол и разлила по бокалам шампанское, - В Японии действительно есть такое блюдо из ядовитой рыбы фугу, но ее не используют при приготовлении суши.

- Правда?.. - недоверчиво прищурилась Ася и вздохнула, - А они красивые... Аж есть жалко!

Весь ее всклокоченный и такой искренний вид умилял меня, действуя успокоительно и мягко. В этих чистых, не замыленных болью и страданиями глазах светилось неподдельное любопытство маленького ребенка. И от этой мысли мне вдруг стало как-то не по себе, как только я вспомнила, чем только что развлекалась с этим ребенком. Но я быстро примирилась с собственной совестью, убедительно заверив ее, что восемнадцать Насте все-таки есть.

- Ну, что? За нас? - протянула я ей запотевший фужер на высокой ножке.

- Ой, погоди! - внезапно подскочила Настя и пулей выбежала из комнаты.

Спустя минуту она снова появилась в дверном проеме, загадочно улыбаясь и что-то пряча за спиной. Она, не торопясь, продефилировала мимо меня и медленно опустилась на пол рядом со мной. Она явно волновалась и смущалась, и заключенная в тесный розовый бюстгальтер ее пышная соблазнительная грудь плавно покачивалась от тяжелого дыхания.

- Это тебе, - выдержав долгую паузу и сосредоточенно глядя в мои глаза, произнесла Настя и тут же зарделась, протягивая в мою сторону маленькую бархатную коробочку.

- Э..это что?.. - еле выдавила я, нервно сглатывая слюну.

- Открой, - она требовательно потрясла коробочкой перед моим лицом.

Затаив дыхание, я подняла крышку.

- Нравится? - заискивающе улыбнулась Ася.

- А... Ну... Это... В честь чего?.. - я была просто не силах подобрать слова после увиденного.

- Как это в честь чего? В честь нашей с тобой любви, конечно! Смотри, - она вытащила из углубление в футляре простенькое серебряное колечко и тут же схватила мою правую руку, примеряя украшение на безымянный палец, - Блин, кажется, маловато... Ну, и ладно! Пока что поносишь на мизинце, а потом попозже отдадим в мастерскую и немного увеличим, я узнавала, так можно сделать, - она, беззаботно улыбаясь, уже бодро нанизывала колечко на не оказывающий сопротивления мизинец.

- Настя... - аккуратно начала я, сбиваясь на каждом слове, - Это... Это очень мило и... очень... неожиданно. Просто...

- Тебе не нравится? - и тонкие округлые бровки на ее лице жалостливо поднялись уголком.

- Н..нет. Нравится. Просто... Это немного... обязывает...

- Ой, ничего страшного! - тут же махнула она рукой, - Ты потом мне что-нибудь подаришь! И вообще это не обязательно. А у меня уже есть точно такое же колечко. Вот! - она продемонстрировала свою правую руку, где крохотный пухлый безымянный пальчик был заточён в серебренную окову, - У нас одинаковые будут. Здорово, да? - она снова расплылась в радостной улыбке.

- Солнышко, это очень-очень здорово. Просто, понимаешь... Понимаешь, все-таки кольцо - это серьезный древний символ. Он говорит о принадлежности к определенному... сословию... Социальной группе, понимаешь?

- Да, - кивнула Настя, - Ну, давай скорее есть! Я так хочу попробовать эти штуки! Только я палочками есть не умею. Давай ты меня покормишь! - засмеялась она в то время, когда мне уже было не до смеха.

- Я принесу тебе вилку...

На подкашивающихся ногах я вышла из комнаты, чувствуя себя полнейшим идиотом и совершенно не понимая, что же мне теперь делать.

Я так и не решилась вновь поднять эту тему, и остаток вечера мы болтали о совершенно других вещах. И, хотя я улыбалась и смеялась, на душе у меня скребла целая стая бродячих кошек. Зато Настя светилась будто складской прожектор, освещая все в радиусе километра. Она была настолько горда собой и полностью уверена в своей правоте, а я мне просто не хотелось новой истерики. И, когда она, расслабленно сопя, заснула на моей груди, я все еще тщетно пыталась уговорить бунтующий разум, что ситуация находится под моим контролем

У МЕНЯ ЕСТЬ ТЫ - 34

На рыхлой поверхности пенки капучино медленно лопались микроскопические молочные пузырьки. Я все смотрела на них, варясь в собственных мыслях, и не решаясь нарушить эту кофейную идиллию.

- Так значит ей восемнадцать, вы встречаетесь целый месяц, она готова прожить с тобой до конца дней своих долго и счастливо и уже невзначай окольцевала тебя. Я ничего не упустила? - Марина внимательно изучала меня через стол, и, хотя в звучащем голосе слышались саркастические нотки, в проницательном шоколадном взгляде я читала нечто, сравнимое с сожалением.

- Девятнадцать... - глухо отозвалась я и все же потянулась за сахаром.

- Что, прости?

- Ей девятнадцать лет.

Марина грустно улыбнулась. Она задумчиво провела пальцами вдоль длинной челки, плавно перетекавшей в основную длину медных, шелковых волос, и снова посмотрела на меня.

- Саш, - сосредоточенно выдохнув, начала она, - а чего ты хотела? О чем ты вообще думала, когда решилась на отношения с девушкой столь юного возраста? Ты хоть понимаешь, что это все значит в ее глазах? Ты помнишь себя в восемнадцать лет?

- Девятнадцать... - на автомате поправила я ее и сделала глоток кофе, - Но ведь я ничего ей не обещала. Ничего не планировала... Она как будто сама все решает...

- Конечно, - убедительно кивнула Марина, она откинулась на спинку своего кожаного кресла и, будто профессиональный психоаналитик, степенно продолжила рассказывать свои доводы, - Для нее все эти мысли и планы естественны, понимаешь? Ей даже в голову не приходит, что для тебя ваши встречи это что-то совсем иное. Если бы она услышала этот разговор, она бы решила, что ты обманула ее, предала, - Марина нахмурила брови и, звякнув крупным золотым браслетом об стол, потянулась за своей порцией капучино.

- Но ведь это неправда. Обман - это когда своими действиями или словами один человек сознательно вводит другого в заблуждение, дает заведомо ложную информацию, чтобы добиться каких-то своих корыстных целей. В нашем же случае все не так. Я просто стараюсь сделать все, чтобы отношения приносили радость и удовольствие, но не более того, - я понимала, что уже начинаю оправдываться, и все мое естество противилось и внутренне негодовало, но упрекающий взгляд в глазах напротив заставил меня замолчать.

- То, что ты описываешь, и есть ввод в заблуждение. Пойми, что когда у тебя тридцатник на носу висит, это один взгляд на мир и философия, а пока ты молод, свеж и ясен, любой вскользь брошенный комплимент воспринимается, как признание в вечной любви.

- Дело не в возрасте... - я отвернулась, пряча глаза, я уже жалела, что вообще вытащила Марину на этот разговор, хотя еще полчаса назад была уверена, что только она сможет мне помочь во всем разобраться.

- В возрасте в том числе, - она вновь поправила волосы, чувствуя непонимание между нами, и с ее узкого холеного лица, очерченного выдающимися скулами, совсем пропала улыбка, - Саша, посмотри на меня, - тихо попросила Марина, и, превозмогая отторжение, я встретилась с ней взглядами, - Ты помнишь, почему мы с тобой расстались?

- Потому что... - я откашлялась, проворачивая в памяти события давно минувших дней, и воспоминания эти давались мне очень непросто, - Потому что ты встретила Женю, и... Между вами возникли чувства...

- Нет, - после некоторой паузы отозвалась моя собеседница, горестно вздыхая, - Появление Жени было лишь следствием, а причина была совершенно в другом.

- Ну, так скажи, - я перевела взгляд в мокрое окно по соседству с нами, там в мороси непрекращающегося дождя спешили по своим делам случайные прохожие, и мне хотелось тот час оказаться среди них и сделать так, чтобы эта встреча никогда не состоялась.

- Я... - нерешительно начала Марина, она боязливо укуталась в черный бархатный пиджак и поежилась, - Я всегда чувствовала в тебе пустоту. Как будто ты существуешь где-то параллельно, вне наших отношений, вне нас. Ты... Ты вот и сейчас отворачиваешься, ставишь какую-то заслонку. И между тобой и миром всегда есть незримая стена. Я чувствовала себя одинокой, ненужной...

- Правда? - ухмылка так и застряла на моих губах, я собралась с мыслями, - Я прекрасно помню, как первые два месяца мы вообще не расставались. Решали твои проблемы с регистрацией, работой, прочими документами. Разве было не так?

- Да, и я искренне благодарна тебе за помощь. Я все это ценю. И то, что ты вместе со мной дежурила в тех жутких очередях, то, что бросала работу, тратила кучу денег, нервов... Помню, Саша, я все помню! Но при этом при всем я жила, как в вакууме. Мы могли разговаривать о чем угодно, но только не о нас.

- Ну, почему же?.. - я непонимающе пожала плечами, - Мы неоднократно говорили о нас.

- Говорили? - Марина горько усмехнулась и подалась вперед, поближе ко мне, - Саша, черт возьми! Мы вообще впервые разговариваем сейчас о наших отношениях, хотя расстались два года назад! Ты мне можешь объяснить, как это вообще случилось? Я плакала, кричала, просила хоть что-то мне сказать, но ты просто молчала!

- Мне надо было сесть и зарыдать вместе с тобой? - я начинала потихоньку выходить из себя, и, чтобы не выдать своего безумного волнения, отставила подальше чашку с кофе и скрестила руки на груди.

- А я вообще ни разу не видела, чтобы ты плакала... - Марина отвернулась и, бесцельно озираясь по сторонам, все-таки продолжила, - И за весь тот год ты так никогда и не сказала мне, что любишь меня.

Я действительно не знала, что я могу ей ответить и как объяснить. В моем мозгу постепенно останавливали свою деятельность нейроны, погружаясь в глубокий паралич. То, что случилось в моей жизни два года назад, в очередной раз раскроило мой мир на части. Нет, я не пыталась ее вернуть. Когда она сообщила мне о своем решении, я просто помогла собрать ей вещи, погрузила в тогда еще целую машину и отвезла к Жене. Мы остались друзьями. И, не смотря на то, что первое время я была уверена в том, что вскоре окончательно сопьюсь, мне и на долю секунды не приходило в голову разрушить чужую семью. Марина была счастлива, так, по крайней мере, мне казалось.

- Слова - это, порой, лишь сотрясание воздуха, - переведя дыхание, наконец, ответила я, - В любом случае, сейчас, думаю, ты совершенно не обделена признаниями в любви, так ведь?

Она грустно улыбнулась.

- Я понимаю, о чем ты говоришь. Женя... Она совсем не такая, как ты. Она... Иногда наболтает чего-то, что она сделает то, се... А потом, знаешь, просто забывает. Я ворчу на нее, ругаюсь. Бывает даже со злости выпалю, что, мол, Ладко, уж если чего пообещает, так в лепешку расшибется, но сделает. Она обижается. Наверное, даже ревнует до сих пор, - Марина закусила нижнюю губу и с сочувствием посмотрела на меня, - Вы поэтому с ней поссорились?..

- Нет, - спокойно ответила я, старательно не подавая виду, что эта тема для меня еще более болезненна, - Мы не ссорились. Скорее просто приняли решение, что лучше нам не общаться, - я натянуто улыбнулась, понимая, что это объяснение выглядит абсолютно неубедительно.

- Вас не поймешь, - растеряно качнулись блестящие рыжие пряди, - То вы души друг в друге не чаете, то внезапно прекращаете любые контакты без объявления войны... И никто ничего толком не объясняет. Да, конечно, она вспыльчивая, но отходчивая. А ты... Ты, как всегда, молчишь. Может, все-таки стоит научиться разговаривать с людьми о том, что ты думаешь и чувствуешь? Стать чуть более открытой что ли... Тебе следует поговорить с этой девочкой, вот, что я думаю. И пояснить ей, чего именно ты хочешь от ваших отношений. Пусть ей будет больно, пусть даже она не поймет. Возможно, вы даже расстанетесь после этого, но это будет честно.

Я задумалась над ее словами. Марина, которую я встретила три года назад, только что приехавшую покорять столицу из солнечного Бишкека в единственных джинсах и дырявом свитере с сальными, свернутыми в кулек на затылке волосами, сейчас сидела передо мной, сверкая свежим маникюром и идеальной стрижкой. Я так любила эти глаза цвета молочного шоколада, они и теперь смотрели так же внимательно и преданно. И я по сей день ценила доверие, воцарившееся между нами. Однако, этого оказалось мало, чтобы стабильные отношения выросли в крепкий семейный союз.

- Честно?.. - размазывая по языку ключевое слово, проговорила я, - А что по-твоему это значит? Ложь во спасение честнее, чем заведомое причинение боли? Ты ведь до сих пор не сообщила родителям, что здесь живешь с девушкой?

- Это другое, - замялась она, - Это тоже самое, что и ваш с Марком фиктивный брак. Не мне тебе рассказывать. Это касается только родительских отношений, тут я полностью согласна, что им далеко не все стоит рассказывать, чтобы лишний раз не волновать. Но когда речь идет о любви, об отношениях в паре, я уверена, что надо быть максимально честным и прямолинейным.

- Это идеализм, - парировала я.

- Твоя девушка со мной бы согласилась, - Марина прищурилась и отпила уже давно остывший кофе, она, не отрываясь, следила за моей реакцией.

- Ты идеалист с двойными стандартами, - я уже полностью успокоилась и пристально изучала ее лицо, - Ведь все хорошо до тех пор, пока все хорошо. А, допустим, случись такое, ну, вдруг, ты поддашься соблазну и изменишь Женьке с другим человеком, что тогда?

- Это исключено, - отрезала Марина.

- Гипотетически. В жизни всякое случается. Просто представь. Ты оступилась, совершила глупость, о которой, конечно же, жалеешь. Что ты сделаешь? Признаешься? Или же унесешь в могилу свою тайну?

Марина строго выпрямилась, сидя в кресле, и очень серьезно уставилась на меня.

- Я еще раз повторяю, - на полном серьезе заявила она, - это абсолютно исключено. Даже гипотетически. Измена это уже путь к разрушению, и подобное в принципе не должно происходить. Кроме того, я вообще не понимаю, как это относится к твоим отношениям с этой девочкой. Ты что же, ей изменяешь? Дуришь голову ребенку, так еще и рога за спиной наставляешь? - ее глаза сверкнули ненавистью, и, кажется, в тот момент, она готова была собственными руками порвать меня в лоскуты.

Я не смогла сдержать улыбки. Она заметила это и напряглась еще больше.

- Что смешного? Насколько же велик твой цинизм, если ты так спокойно рассуждаешь о предательствах и прочей низости!?

- Марина, - я прекратила улыбаться и снова заговорила ровно и беспристрастно, - просто скажи мне, ты счастлива?

- Да, - она удивленно хлопала глазами, - Я счастлива... Почему ты спрашиваешь?

- Потому что для меня это важно, - я примирительно накрыла ее руку, лежащую на столе, своей ладонью, - Просто счастье никогда не бывает абсолютным, оно всегда существует с некоторыми оговорками. Волей-неволей нам приходится мирится с обстоятельствами, идти на компромиссы, на что-то порой закрывать глаза. Потому что это жизнь.

- К чему ты клонишь?.. - еле слышно прошептала она.

И в эту самую секунду раздался жужжащий звук телефона, оставленного на режиме "вибрация". Я открыла пришедшее сообщение.

- Это... она? - тихо спросила Марина, я кивнула, - Иди к ней, - наши взгляды встретились, и то, что я сейчас наблюдала в завораживающей глубине карих глаз, было, пожалуй, сильнее любых слов, - Если эта девочка смогла тебя полюбить такой, какая ты есть, это уже бесценно. Хотя бы попробуй не обижать ее. И не обманывать...

Я обняла ее на прощание, когда мы расходились в разные стороны возле входа в кафе. Дома меня ждала Ася, пару дней назад завладевшая ключами от квартиры. Я подняла глаза к небу, словно ища ответы на свои непростые вопросы, но даже оно взирало на меня пустыми зеницами звезд, молча и равнодушно. Постояв еще немного, я быстро набрала ответное сообщение и неторопливо побрела к метро.

Продолжение здесь